Все началось с развода (СИ) - Томченко Анна

— Ален, вот давай, не надо, а, — вспылил Альберт и отшатнулся от меня, встал с корточек, сделал несколько шагов до окна. — Вот, давай сейчас не надо. Что ты хочешь? Ты вот сейчас чего добиваешься? Скандала? Его не будет. Я принял решение, и все. И ты никак на него не повлияешь. Что, ссышься за то, что у тебя ничего не останется?

А вот об этом я думала в последнюю очередь.

У меня даже мысли не возникло о том, что кому как останется.

Мне было настолько больно, что я ощущала стекло, пущенное по венам.

— Дом тебе оставлю, — фыркнул и поднял лицо к потолку Альберт. — Хорошая же ситуация дом оставить? Дом оставлю. Машину там оставлю, даже содержание выпишу тебе. Этот развод, по сути, никак тебя не заденет. В бизнес, да, не дам сунуться, но все остальное... Что ноешь-то? — Спросил зло Альберт, разворачиваясь ко мне— Вот, что ты ноешь как будто я тебя на горные рудники отправляю. Дом оставил, тачку оставил. Сиди, занимайся дальше своими растениями, своим блогом. В чем проблема? Не вижу проблемы. Ну вот расходятся люди. Что ты сидишь сейчас на полу и сопли вытираешь.

Да я не сидела и сопли не вытирала.

Я просто не могла поверить в происходящее.

Как такое могло случиться в моей семье и со мной.

— И вообще, Ален, поднимись, вещи собери. Не хочу тратить на это время.

Можешь даже составить сама документы на развод. Я все равно не смогу в ближайшее время этим заниматься. У меня слишком насыщенная жизнь для этого... — он говорил так, как будто бы отдавал мне приказы, и меня при каждом слове потряхивало.

Я покачала головой, облизала нижнюю губу, схватила себя за плечи...

Я хотела ему доверять до самого последнего дня, хотела быть рядом, дышать им, жить с ним одним делом, мыслями. А оказывалось, что после двадцати пяти лет брака.

Я с трудом встала с пола.

Медленно качнулась в сторону лестницы, прошла на второй этаж.

Я собирала его вещи, смотрела на идеально сложенные рубашки в чемодане.

А сама материла себя последними словами. Но наверное, так спасалась моя психика, чтобы не утонуть в горе.

И когда я спустила чемодан, оказалось, что это не шутка.

‘Он действительно уходил, он изменил, у него будет третий ребёнок.

А мне всю жизнь казалось, что он так обнимал меня сильно, потому что никого в жизни так больше не любил.

А теперь с чемоданом вещей я вдруг оказалась на пороге, и он стоял в дверях.

Я подняла на него заплаканные глаза и пожала плечами, постаралась выдать улыбку и тихо произнесла:

— Притворимся, что никто из нас не любил?

Я поняла, что буду это делать из самых последних сил.

3.

Сейчас

Сколько времени надо, чтобы умерла любовь?

Кто-то говорит, что достаточно одного взгляда для того, чтобы любовь тут же загнулась в конвульсиях и перестала жить.

Кому-то необходимо десятки лет для того, чтобы понять, что любовь уже не дышит.

Любовь в этом доме больше не живёт.

Кому-то недостаточно полгода для того, чтобы осознать — любви здесь больше нет.

Зина приехала буквально через пару дней с вопросом о том, где отец, а я, глядя в одну точку, сидя в толстой флисовой пижаме на диване, на этом дурацком честере, просто произнесла:

— Папа ушёл, папа больше со мной не живёт.

Мне кажется, вся злость была у моей дочери, но никак не у меня.

Зина рвала и метала, трясла меня за плечи и кричала, чтобы я взяла себя в руки.

Я была в руках.

Я была в себе.

Мне этого было достаточно для того, чтобы пережить первые несколько недель после его заявления о разводе.

— Беременная ходит! — спустя три месяца после развода, фыркнула Зина, глядя на меня сверху вниз.

ЕЙ достался от отца упрямый подбородок, и вот эта искра в глазах. Циничная, недовольная.

— Пусть ходит, — безразлично пожала плечами я, разворачиваясь к Мите. Он сидел за маленьким чайным столиком и раскрашивал рисунки.

— И что? Ты ничего даже не скажешь.

— Ну что мне тебе сказать? — Обернулась я к дочери. — Предлагаешь мне тоже сходить забеременеть от кого-нибудь?

— Мам, ты хотя бы вообще понимаешь, что происходит?

— Зинаида... Я впервые в жизни как раз-таки понимаю, что происходит. Твой отец меня разлюбил. Такое случается, это надо просто принять.

— Ни черта это не надо принимать. Мама, вы столько лет в браке. Ты что, надеешься на то, что все так гладко и закончится?

— Да, я на это надеюсь. Мы взрослые люди. Цепляться за ноги мужика, который пнул, я уж точно не буду.

— Да причём здесь это? Ты представляешь, что это просто наглая девка.

— Она не девка, — перебила я дочь и опустила глаза.

Я это узнала уже после.

Я узнала о том, что это не девка. Ей было тридцать пять, у неё были каштановые волосы, и она была беременна от моего мужа, и он её вывел в свет, как только документы о разводе оказались в суде.

Он представил её как свою избранницу.

А потом я пыталась имитировать жизнь, соскакивала, делала какие-то дела, запускала новые обзоры в блог. А вечером пила снотворное, чтобы уснуть, и от него, тошнило так сильно, что иногда я не добегала до ванной.

Зина покачала головой и фыркнула:

— Я надеюсь, все пройдёт хорошо в эти выходные?

Я безразлично пожала плечами.

И кивнула.

А через полчаса дочь, забрав сына, уехала.

Я посмотрела, как на газоне появляются проталины, а первые апрельские дожди размывают оставшийся снег.

У меня в запасе было несколько обзоров, которые мне надо было доделать, а ещё запуск курса для моих подписчиков.

Я эти полгода делала все для того, чтобы однажды проснуться утром и понять, что, уже не болит, уже не страшно.

Но хмурым вечером апреля домофон задребезжал противно и зло.

Я, не оглядываясь и не смотря на экран, разблокировала ворота, думая, что приехал Гордей, а на пороге оказался Альберт.

На нём была темно-синяя рубашка без галстука и чёрного цвета пальто.

Он стоял, не желая перешагнуть порог, а я смотрела на него, не собираясь приглашать.

— Здравствуй, Алёнушка, — тяжело вздохнул бывший муж, голосом своим задевая струны у меня внутри. А потом он хлопнул по ладони свёрнутыми в трубку документами. — У меня есть для тебя одно предложение, от которого ты однозначно не сможешь отказаться.

4.

5.

Я смотрела на Альберта и прикусывала губы.

Полгода это много или мало для того, чтобы забыть, как он хмурит брови и смотрит с прищуром?

— Я так понимаю, приглашать ты меня не будешь, — произнёс он сдержанно, но вместе с тем, с такой издёвкой, как будто бы порицал такое моё поведение.

— Мог бы и не проходить, — тихо сказала я ему в спину.

— Да нет уж, пройду. — Выдал он саркастично и, когда пересёк холл, стянул с плеч пальто, бросил его, даже не глядя на пуф бежевого цвета с резными ножками и двинулся в зал.

— Что случилось? — Произнесла я, заходя в зал, и увидела, как Альберт, бросив бумаги на чайный столик, бухнулся в кресло, вытянул ноги и запрокинул руки за голову.

— Ничего такого, — фыркнул муж и прикрыл глаза, а потом не дождался от меня никакой реплики, приоткрыл один глаз и, нахмурившись, бросил: — А где эта, которая тут постоянно бегала?

Я только сглотнула.

От девушки, которая приходила помогать, убираться, что-то готовить на важных мероприятиях, мне пришлось отказаться.

Да, Альберт дал какое-то содержание. Если честно, я даже не всегда смотрела какое. Я знала, что оно было определённым, фиксированным и каждый месяц.

Да, он оставил мне те блага, которые помогали сохранить прежний уровень жизни, но не больше.

Я психовала, бесилась, считая, что так дело не пойдёт, а потом понимала, что я драться с ним не смогу, не смогу стоять и доказывать, крича на всю ивановскую, о том, что это наша фирма, мы должны все поделить поровну. Нет, я не смогу, у меня язык не повернётся, потому что я была простым сотрудником, а он был владельцем, директором, локомотивом, который тащил всю компанию за собой.