Гнев изгнанника - Монти Джей

Дело не в удовольствии. Ни в ее, ни в моем.

Дело в том, чтобы трахнуть ее и оставить в куче ненависти к себе. Я хочу сломать Фи. Неважно, как сильно я ее ненавижу, после этой ночи она будет ненавидеть себя еще больше. Сожаление будет пожирать ее заживо, и я буду наслаждаться каждой секундой.

— Иди к черту, — выплюнула она, обернувшись и бросив на меня гневный взгляд через плечо.

— Неправильный ответ.

Я расстегнул джинсы, и запах ее киски остался на моих пальцах, когда я спустил боксеры, чтобы достать член. Мой взгляд скользнул по рельефу ее спины, впиваясь в каждую впадину и изгиб, освещенные лунным светом, включая татуировку в виде сердца с крыльями на нижней части спины.

У нее будет татуировка и на ягодицах.

Ее липкие возбужденные соки покрывают мой член, когда я глажу его, думая обо всех способах, которыми я хочу пометить эту фарфоровую кожу. Я хочу, чтобы она была красной, фиолетовой и синей, чтобы она соответствовала разрушению внутри нее.

Фи бросает на меня гневный взгляд через плечо, опуская глаза на мою руку, которая дрочит мой член от основания до кончика.

Ее грудь сотрясает презрительный смех.

— Это доказывает мою теорию.

Я приподнимаю подбородок.

— Какую, заучка?

— Чем токсичнее парень, тем больше у него член.

Волчья улыбка растягивает мои губы, когда я немного сгибаю колени.

— И ты примешь каждый его сантиметр.

Когда я направляю головку своего члена к ее входу, ее узкие стенки сначала сопротивляются мне, но я продолжаю двигаться вперед. Сантиметр за мучительным сантиметром, она становится все более скользкой и влажной вокруг моего члена. От этого ощущения мое зрение на секунду затуманивается, и я с трудом держу себя в руках.

— Черт возьми. Ты такая, блять, узкая, — горловой стон разрывает меня, когда я отодвигаюсь и снова врываюсь в нее, на этот раз еще глубже.

Мои бедра наконец ударяются о ее задницу, член полностью погружается в ее тело. Господи, думаю я, кусая внутреннюю сторону щеки. Каждый раз, когда она дышит, эта горячая киска сжимается; скользкие внутренние стенки массируют каждый сантиметр моего члена.

Из ее губ вырывается прерывистый вздох, когда я заполняю ее полностью, ее ладони ударяются о резервуар с водой, чтобы удержать равновесие. Бедра Фи пытаются оттолкнуться в попытке приспособиться к моему размеру.

— А, а, а, — я щелкаю языком, качая головой, грубо обхватывая ее бедра ладонями. — Тебе не уйти. Выпячивай задницу и принимай этот член, как хорошая шлюшка.

Притягивая ее талию к себе, я с безрассудной страстью впиваюсь в нее своим членом. Ее пальцы цепляются за металл цистерны, острые красные ногти царапают поверхность, пока она дрожит от силы моих толчков.

Ярость в моих костях заставляет меня трахать ее как животное, скручивая кишки, пока я не впиваюсь зубами в ее шею; сосать кожу, пока мои следы не начинают покрывать ее горло. Я безжалостно использую ее, чтобы похоронить в ее узком теле всю свою ненависть.

Я задаю жестокий темп, и она, как будто создана для этого, принимает его. Ее стенки расслабляются вокруг меня, облегчая движения. Я смотрю вниз хищным взглядом. Каждый раз, когда я вхожу до конца, кожа становится красной, мои бедра входят в ее мягкость, а ее задница дрожит. Когда я выхожу почти полностью, я наблюдаю, как ее киска растягивается и сжимает мой член, покрывая его своей блестящей влагой.

Она кричит, когда я вращаю бедрами, ее рука обвивается вокруг моей шеи, чтобы моя голова не отрывалась от ее шеи. Запах секса и пота заставляет меня стиснуть зубы, пальцы впиваются в бархатную кожу ее бедер.

Боже, как бы я хотел, чтобы она не была такой сексуальной. Чтобы это не было так, блять, приятно.

Под моими руками появляются синяки, когда я легко поднимаю ее тело с платформы. Я превращаю ее в живую секс-куклу, которую можно наполнить спермой, пока я трахаю ее киску своим членом. Ее кеды болтаются над полом, пока я использую ее, чтобы кончить.

— Да, вот так, вот так, — голос Фи – это соблазнительная песня, более мягкая, чем я когда-либо слышал.

На долю секунды она напоминает мне человека, с которым я разговаривал ранее этим вечером. Человека, который боялся высоты, не знал моей фамилии и просто существовал рядом со мной.

Сжимая ее волосы в кулаке, я оттягиваю ее голову назад.

— Где теперь твоя дерзость, м? Трудно нести чушь, когда мой член разрывает твою тугую киску, да?

— Заткнись и заставь меня кончить.

— Сделай это сама, заучка, — рычу я, отодвигаясь, пока не остаюсь в ней только наполовину, а затем с силой вхожу обратно, срывая с ее губ громкий стон. — Придется немного поднапрячься. Потри свой нуждающийся клитор и кончи на мой член.

— Мудак, — рычит она сквозь стиснутые зубы, разочарованная, когда дотягивается до своей киски.

Я обхватываю ее живот рукой, прижимая ее тело к себе, прежде чем начать входить в нее неглубокими толчками. Удовольствие пронзает мой позвоночник, яйца пульсируют, когда я слушаю, как наши тела ударяются друг о друга.

Ржавая башня трясется, когда я безжалостно трахаю ее, а ее влага пропитывает меня. Хриплые стоны наполняют мои уши, когда бархатистые стенки Фи сотрясаются вокруг меня, пытаясь запереть внутри, а значит она приближается к оргазму.

— Кончи. Кричи для меня. Пусть весь гребаный город услышит, как тебе нравится, когда тебя трахает Синклер.

— О боже, о⁠…

Она кричит, и сила ее крика практически перекрывает вой ветра. Тело Фи напрягается, когда она падает через край, ее киска сжимает меня в тисках, намачивая мои джинсы.

Блять, я должен выйти из нее. Должен.

Но она такая влажная, такая горячая. У нее самая узкая киска, которую я когда-либо трахал. Такая чертовски узкая. Я…

Пронзительный стон вырывается из моих стиснутых зубов, когда я безжалостно вонзаюсь в нее. Мои яйца сжимаются, когда я в последний раз с силой вхожу. Бело-горячий, ослепляющий жар вспыхивает за моими глазами, когда я кончаю, мой член пульсирует, когда я трахаю ее, делая короткие, рывкообразные толчки.

Моя грудь тяжело поднимается, туман после оргазма почти заставляет меня опустить лоб на ее плечо, пока я не вспоминаю, в кого я только что кончил.

Как будто