Внутри - Катрин Корр

— Мы должны знать, кто он! Какой он человек и вообще — всё ли у него в порядке с головой. Адель что-нибудь о нем рассказывала?

Отрицательно качаю головой, прожевывая бутерброд. Я думаю о том, какие красивые у нее губы. Именно на них я обратил внимание в первую нашу встречу, случившуюся в дамской комнате ночного клуба, где я трахал Инессу. Они понравились мне с первого взгляда, и если бы за пять минут до этого я не развлекался с давней подругой, которая слишком перевозбудилась от радости встречи со мной, я бы поцеловал их. Её губы будто созданы для поцелуев…

Губы Адель.

Губы «сестры».

— Так странно, — прерывает мои мерзкие мысли мама. — Мы вчера так хорошо общались, и она ничего мне не рассказала. А я так надеялась, что у них с Богданом что-то получится. Но Адель сказала, что они только друзья. И телефон всё ещё выключен! Уже десятый час. Адель просыпается рано!

— Ника…

— Мне неспокойно! — потирает она указательным пальцем лоб. — С ней могло что-то случиться. Я была уверена, что она сейчас дома! После завтрака поеду в город.

— Это так необходимо?

— Да, Кирилл, — решительно заявляет мама, — и ты поедешь со мной! Она обещала, что останется здесь, а сама снова… — Мама резко замолкает и уводит взгляд в сторону. — В общем, съездим в город ненадолго. Заедем к дочери и просто узнаем, как у нее дела.

— Раз уж выбора у меня нет, — со вздохом выходит отец из-за стола, — пойду приму душ и буду собираться.

— Спасибо, дорогой.

Глубоко вздохнув, мама подносит к губам чашку с кофе и делает осторожный глоток.

— И давно ты такой стала? — спрашиваю, глядя на нее с откровенным весельем.

— Какой?

— Чересчур обеспокоенной.

В темно-зеленых глазах проскальзывает чувство вины.

— Отец прав, Адель не маленькая девочка. И она уже два года живет отдельно от вас. Ты не слишком сжимаешь её?

— Если и так, то на это есть причины, — отвечает мама. Смирившись с недоступностью дочери, она кладет телефон на стол. — Не хочешь поехать с нами?

— Нет, — отвечаю ясно и коротко. — Что значило это твое «снова»? Ты узнала, что Адель испачкала платье, и сказала «снова» так, будто это имеет какой-то более глубокий смысл.

— Не бери в голову, — говорит она, тряхнув головой. — Просто сказала. Если ты сегодня планируешь провести день дома, пригласи друзей. Сыграете в теннис, в бильярд, поплаваете в бассейне.

— Хочешь уйти от ответа? — спрашиваю с улыбкой. — Если так, то за ним кроется что-то очень серьезное. И, думаю, я имею к этому непосредственное отношение.

— С чего ты взял?

— Твой взгляд становится виноватым. Вот ты сидишь, переживаешь за дочь и ничего не можешь с этим поделать, а потом смотришь на меня и как будто сожалеешь, что в свое время так же сильно не переживала и не беспокоилась обо мне. И это вынуждает тебя чувствовать себя виноватой. Если ты расскажешь мне об этом таинственном «снова», то это чувство лишь больше в тебе разыграется. Я не прав?

— Ты даже представить себе не можешь, как я скучала по тебе, — улыбается мама.

— Могу, — подпираю подбородок рукой и улыбаюсь в ответ. — Ведь я тоже по тебе скучал.

— Приятно слышать, сынок! — смеется она, засияв, как капля росы на солнце. — Я уже и не ждала, что ты вернешься. Где-то в глубине своего сознания я уже, кажется, смирилась, что мы будем встречаться два-три раза в год на другом континенте до конца моих дней. Но вот ты сообщил, что собираешься вернуться домой, и всё в голове перемешалось.

— Ясно, — делаю продолжительный кивок. — Но причем здесь Адель?

— При том, что она с самого детства считает себя лишней, когда речь заходит о тебе, — отвечает мама, опустив голову. — Мы столько раз приезжали к тебе в Нью-Йорк, а потом та незабываемая поездка в Таиланд! — улыбается мама. — Рим, Барселона, зимние каникулы в горах Швейцарии! Адель должна была быть с нами в каждом нашем путешествии, но всегда что-то случалось. То ангина, то отравление, то предстоящие экзамены.

— Она же ездила с вами в Китай, — вспоминаю.

— Да, а ещё в Турцию и Египет. Она ездила только туда, где не было тебя, Аверьян.

Я только сейчас начинаю осознавать, что каждый раз, когда мы с родителями планировали совместный отдых, они приезжали без девочки, имя которой я даже и не старался запомнить. Мы всегда отдыхали большой компанией друзей и родственников, и мне просто не было дела до ребенка, за которого родители взяли ответственность. Есть и есть. Когда вырастет — вылетит из гнезда, чтобы строить свою жизнь.

— Ты не помнишь этого, — читает мама мои мысли. — Но каждый раз за день или два до отъезда, с Адель что-то случалось. Появлялась весомая причина, которая позволяла ей пропустить поездку. С ней оставались Зоя или Лера с Андреем, если, конечно, они не уезжали вместе с нами.

— И ты считаешь, что она так поступала, потому что считала себя лишней?

— Я так не считаю, Аверьян. Я это знаю, — уверенно говорит мама. — Потому что, когда мы собирались в Таиланд, мы до последнего не сообщали ей, что там будешь ты. Мы с отцом сказали, что будем там только с Лерой и Андреем, но я очень боялась, что Адель обидится на нас или, того хуже, что ей станет плохо… В общем, за несколько часов до вылета я сказала, что у меня есть отличная новость: ты смог вырваться из плотных трудовых будней и составишь нам компанию. Через несколько минут у нее заболел живот и поднялась температура. Поэтому, зная всё это, я испытывала некоторое беспокойство относительно вашей первой встречи, которая состоялась вчера.

Чешу нос. Первая наша встреча состоялась не вчера, к чему мы оба оказались не готовы.

— Утром я заехала к ней на работу. Адель казалась очень уверенной и спокойной, она заверила меня, что рада твоему возвращению, потому что от этого счастливы мы с папой. А вечером её всё нет и нет. Наконец приезжает и говорит, что стаканчик с кофе случайно на нее опрокинулся.

— И ты решила, что она это сделала нарочно, чтобы не приезжать?

— Нет, — улыбается мама, — ведь в ином случае Адель бы вчера вовсе не появилась. Но когда мне пришлось задействовать фокус с вопросами, тут я уже немного напряглась. Она нервничала. Правда, когда мы все вместе сели за один стол, я успокоилась. Она ни капельки не волновалась и выглядела так же, как и всегда. Настоящие качели!

— Фокус с вопросами? — поднимаю бровь.

Такое чувство, что каждое новое слово, сказанное мамой, утягивает меня в