Флоридский ветер перемен - Лиза Гарм

Мне страшно за будущее, за Мэдисон, за Сандру. Я страшно за нас с Тайлером, и мне очень страшно за самого Тайлера, потому что я очень волнуюсь за его здоровье. Сейчас мне как никогда хочется, чтобы он прекратил все свои опасные поединки, поскольку потерять еще и его я буду просто не в силах. Я вообще не в силах воспринимать адекватно всю эту ситуацию. Мне кажется, я попала в какой другой мир. Мир, в котором царит темнота, хаос и одни лишь страдания.

Когда я выхожу из душа, Тайлера уже нет в номере. На кровати нахожу свой телефон, в котором висит сообщение от него со словами, что он ждет меня внизу в машине.

Быстро одеваюсь, хватаю рюкзак и выбегаю на улицу.

— Поехали сначала домой, — Говорю Таю, когда подхожу к нему, одиноко стоящему у черного джипа. — Мне надо переодеться. А потом в госпиталь.

Тайлер очень обреченно вздыхает, на лице рисуя сдерживаемую досаду и молча открывает мне дверь на переднее пассажирское сиденье, куда я, не теряя времени, запрыгиваю. Не хочу ссориться с ним в очередной раз, поэтому обещаю стараться хоть немного держать свои эмоции в узде.

— Сейчас нет смысла ехать в госпиталь, — Говорит он, устраиваясь за рулем. — К ней все равно не пустят. Смысл обтирать стены. О её состоянии и состоянии Сандры мне сообщают каждый час.

Молчу, ибо понимаю, что в какой-то мере он прав. Вряд ли меня пустят к ним, и вряд ли мне станет легче, если я буду без дела слоняться по коридорам больницы. Но и улететь в ЛА в такой момент я не могу. У них нет никого, я не брошу их. Неужели он не понимает?

Напряженное молчание давит как снежная лавина, я отворачиваю к окну, чтобы не дать нам сорваться вновь. Мы оба на пределе, я хорошо это понимаю.

— Ты сказал Рею? — Тихо спрашиваю, после того как в десятый раз пускаю мысли о Мэдисон по кругу. Виновник трагедии не раз всплывает в голове, но я как-то не решалась заговорить об этом раньше.

— Нет, — Сумрачность из голоса Тая никуда не делась, мне кажется, сейчас она искрить начала.

— Почему?

— Для чего? Он ясно дал понять, что ему нет никакого дела до неё. К тому же у него свадебное путешествие.

Нервная усмешка вырывается у меня спонтанно:

— Ну конечно… навредил, за последствия отвечать не обязательно, так можно отправиться в безоблачный секс-марафон!

— Чем он навредил? — Чувствую прожигающий взгляд на своей щеке. — В чем его вина?

— Ты и сам знаешь, что она напилась из-за него!

— Саша, — Тайлер устал, слышу по голосу. Но и напряжение оттуда никуда не делось. — Он не вливал алкоголь в Мэдисон, он не сбивал её, прущуюся на красный свет светофора на темном участке дороги. Его там не было. Он не толкал Мэд на глупость. Винить его не за что.

Зато можно винить меня, за то, что я оказалась беспонтовой подругой. А еще Тайлера, который поздно мне рассказал о поступке Канемана.

Хотя кого я обманываю… ищу виноватых вместо того, чтобы искать возможности помочь.

К дому мы подъезжаем в напряженном молчании, я ощущаю стену, которая образовалась между нами. А ещё я очень хорошо чувствую, что Тайлер не намерен менять свои планы. И я не виню его, он исполняет свой долг, пусть и преувеличенный. Тема чести мне хорошо известна, но и в ней проскальзывают отпечатки задетой гордости.

Сворачиваем на нашу привычную аллею, на которой тоска и сожаление в груди разрастается как снежный ком. Горечь снова захватывает меня, потому что теперь на этой улице нет Мэдисон. От боли хочется просто выть.

В отдалении вижу какую-то машину рядом с нашим домом. А когда подъезжаем ближе, понимаю, что это машина Майка. Следом замечаю выходящего самого Майка и Эштон. Радость, если её можно так назвать, проясняет мое черное настроение, и я на инстинктах резво выбираюсь из машины, чтобы ворваться в объятия друга. На его лице столько озабоченности, которая напоминает мне о его доброй душе, и я не могу не удержаться, чтобы вновь не окунуться в неё.

Сжимаю друга и чувствую новые слезы на своих щеках.

— Привет, — Тихо говорит Майк, потирая мою спину.

— Прив…

— Какого хрена! — Резко врывается в мое сознание, заглушая мои слова, и я не успеваю ничего понять, когда меня выдирают из объятий и оттаскивают в сторону. Рука Тайлера хватается за ворот Майка, который очень быстро воспаряет над асфальтом.

— Тайлер, — Кричу от страха, наблюдая, как лицо моего друга становится пунцово красным, потому что ворот майки перекрывает ему дыхание.

— Тайлер, оставь его! — Кидаю на помощь другу, пытаясь оттащить Тайлера. — Он мой друг! Оставь его! Тайлер, пожалуйста, опусти его на землю.

Мне кажется Тай вообще не слышит меня. Рядом замечаю Эштона, который тоже делает попытку оторвать руки озлобленного мужчины от нашего друга.

— Тайлер, — Зову снова и дергаю его на себя. Жаль, сдвинуть скалу у меня нет никаких шансов.

— Отпусти его! — Начинаю откровенно заводится и орать на всю улицу, чтобы пробить замурованную стену слепой агрессии.

— Как же меня достала твоя тупая ревность! — Ору, что есть мощи и начинаю бить его по рукам. Эштон не оставляет попытку вырвать Майка из лап Тайлера.

— Достала твоя слепая агрессия! — Продолжаю выкрикивать ему, чувствуя животный страх. Еще одна трагедия не для моих нервов, я точно не выдержу. Смотрю на непробиваемое лицо Тая и меня начинает трясти.

— Хватит, Тайлер! Сколько можно! Он ни в чем не виноват! И ты еще называешь себя адекватным? Достала твоя импульсивность!

Мои слова наконец достигают своей цели — Тайлер разжимает кулаки, выпуская Майка. Скидывает, словно он — мешок с картошкой. Друг падает на асфальт и жадно пытается втянуть в себя воздух.

От очередной порции стресса стоп-кран срывает. Я теряю свое лицо, когда набрасываюсь и бью Тайлера в грудь, в порыве злости обрушиваю на него поток гневных слов:

— Достала, слышишь, достала твоя тупая агрессия! Достала твоя злоба и несдержанность! Меня достала твоя беспочвенная ревность! Как же меня достала твоя тупая, слепая ревность!

Тайлер тяжело дышит и внимательно вслушивается в мои слова, будто они являются для него смыслом жизни. В глазах черный туман, а выражение лица смахивает на маску убийцы. Я вижу карусель эмоций в его глаза, но она не помогает мне остановиться. Я продолжаю что-то кричать ему, и только когда он приближается ко мне вплотную, замечаю клубы разочарования, переплетенных со злостью. На дне любимых кофейных