Мой вид красоты(ЛП) - Эш Никки

— Держи, милая девочка, — я кладу ей в рот выпавшую соску, её глаза закатываются, и она мгновенно снова засыпает.

— Теперь мы можем пойти рисовать? — спрашивает Эйден, имея в виду некоммерческую художественную галерею «Их глазами», которая скоро открывается. Прямо сейчас мы расписываем внутреннюю часть здания. Мы с Джорджией связались с десятками художников и знаменитостей и получили множество пожертвований. Когда всё будет сделано, это будет художественная галерея, которую люди смогут посещать и покупать там экспонаты, а также это образовательный центр. Мы планируем проводить годичные программы, куда дети смогут приходить, чтобы научиться творчеству, а все вырученные средства пойдут на поддержку аутичных детей и взрослых.

— Езжайте, — настаивает Алек, подходя и целуя меня в висок. — Я позабочусь об остальном.

— Ты уверен? — спрашиваю я

— Ага.

Двадцать минут спустя мы приезжаем в галерею, и Эйден сразу же принимается за работу, создавая свой шедевр. Он проводит вторую половину дня за рисованием, пока я занимаюсь документальной стороной дела. Когда приходит время уходить, я провожаю его до входа, где его забирает частный автобус из центра проживания с оказанием помощи.

— Увидимся завтра? — спрашивает он, как обычно, с понедельника по четверг.

— Да, увидимся завтра.

— И с малышкой Эбигейл тоже, — добавляет он.

Я тихо смеюсь, осознав, что сказала «я» вместо «мы».

— Да, мы обе будем здесь.

— В девять часов, верно?

Эйдену потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к жизни в новом месте и новому распорядку дня. Сначала было тяжело. Нам даже пришлось привезти его голубую палатку и установить её в его комнате. Но он постепенно привыкает, и самое главное — он счастлив и в безопасности. Центр проживания с оказанием помощи предоставляет частный автобус, который привозит его и забирает каждый день в течение недели. Я бы с удовольствием отвозила его сама, но они сказали, что ему нужна последовательность, поэтому лучше позволить ему ездить на автобусе каждый день самому.

— В девять часов, — заверяю я его.

— Ладно, — говорит Эйден. — Пока, малышка Эбигейл, — он целует её в щёку. — Пока, Лекси.

Он заходит в автобус и, усевшись, машет нам рукой.

— Всё в порядке, сладкая малышка, ты готова отправиться домой?

Она не отвечает, крепко уснув, но я воспринимаю это как согласие.

Некоторое время спустя мы прибываем в наш новый дом. Это красивый двухэтажный дом с четырьмя спальнями и тремя ванными комнатами недалеко от пляжа. Как бы сильно мы ни хотели жить на пляже, эти дома стоили смехотворно дорого. Но мы нашли идеальный дом, который находится в милом охраняемом районе и всего в нескольких минутах ходьбы от пляжа. Он недалеко от пожарной части Алека и от наших родителей. Он идеален.

Когда я захожу внутрь, то поражаюсь тому, что вижу. Алек, должно быть, был занят, потому что всё убрано и разложено по местам. Коробки, которые были повсюду, исчезли.

Я опускаю Эбигейл, которая всё ещё спит в своём автомобильном кресле, и подхожу к камину, на котором стоят несколько фотографий в рамках. Одна из них сделана в день нашей свадьбы. Мы оба улыбаемся друг другу с такой любовью, что я до сих пор помню все, как будто это было вчера. Следующая фотография сделана в тот день, когда я родила Эбигейл. Она вся морщинистая и нахмуренная, но мы с Алеком улыбаемся, как дураки. Я смотрю на Алека, а он смотрит на нашу дочь.

Наша дочь.

Мы приняли решение не сдавать тест ДНК. Алек сказал, что не хочет знать, потому что, она и так его и всегда будет принадлежать ему. Он указан как отец в её свидетельстве о рождении, и у нас троих одна фамилия. У них также одна группа крови, которая отличается от моей. Это означает, что либо у Джейсона была такая же группа, как и у него, либо она биологическая дочь Алека.

— Эй, вы дома, — произносит Алек, спускаясь по лестнице. — Я убрал большую часть вещей, но тебе осталось просмотреть пару коробок. Я убрал их в наш шкаф.

— Спасибо, — я обвиваю руками его шею. — Не могу поверить, что это место принадлежит нам.

— Что ж, тебе лучше поверить в это, — заявляет он. — Это наш дом... — муж целует меня в кончик носа. — Это наша дочь, — он целует меня в подбородок. — Наша жизнь, — его губы соединяются с моими. — И это чертовски прекрасно.

***

Алек

На следующий день

Джорджия: «Подумала, тебе следует знать, что Лекси вышла разрисовывать стены граффити».

Я нажимаю на картинку, сопровождающую текст, и вижу, как Лекси запихивает баллончики в рюкзак, не подозревая, что её фотографирует сестра. Я оставил их в коробке, чтобы она либо сохранила, либо избавилась от них. Думаю, она пользуется ими.

Я: «Она упоминала, куда собирается?»

Джорджия: «Нет, но она сказала, что ей нужно закончить кое-что, что она начала...»

Я: «Как давно она уехала?»

Джорджия: «Около тридцати минут назад. Я решила дать ей фору».

Я: «И, как я понимаю, Эбигейл у вас?»

Мгновение спустя появляется фотография моей прекрасной дочери, крепко спящей в своей кроватке — она лежит животиком вниз, а попка приподнята в воздух.

Я: «Поцелуй за меня мою дочь».

Джорджия: «Обязательно. Постарайся уберечь мою сестру от тюрьмы...»

Я: «Обязательно».

Я выхожу из нашего диалога и запускаю приложение для отслеживания, нажимая на имя Лекси, чтобы увидеть, где именно она находится. Когда я увеличиваю экран с её местоположением, то не могу удержаться и смеюсь про себя.

— Эй, Чейз, ты не мог бы прикрыть меня ненадолго?

— Конечно, — он пожимает плечами. — Всё в порядке?

— Да, мне просто нужно выполнить небольшое поручение.

Через несколько минут я подъезжаю к заброшенному зданию, в котором не был с той ночи, когда был здесь с Лекси. Её джип припаркован у обочины, и когда я заворачиваю за угол, то вижу, как она стоит ко мне спиной и красит стену краской из баллончика.

Она не знает, что я здесь, поэтому я молчу и наблюдаю за тем, как она творит, погружённая в свой собственный мир. Когда она заканчивает и отступает, чтобы оглядеть свою работу, я откашливаюсь, пугая её.

Она оборачивается, её глаза расширяются от страха, что её поймали. Но когда она видит, что это всего лишь я, её плечи опускаются от облегчения.

— Ты напугал меня!

— Не следует заниматься плохими вещами...

Она закатывает глаза.

— Моя сестра настучала на меня?

Я смеюсь, не отвечая на её вопрос, и подхожу к ней.

— Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы были здесь, и я наблюдал, как ты рисуешь, — я дёргаю за низ её майки и притягиваю к себе, на короткое мгновение соединяя наши губы. Прошло всего двенадцать часов с тех пор, как я пробовал их на вкус в последний раз, но я уже чертовски по ним скучаю.

— Многое произошло с тех пор, как мы были здесь, — шепчет Лекси мне в губы.

— Совершенно, верно, — соглашаюсь я. — Мы поженились, родили ребёнка, купили дом… С той ночи началась наша совместную жизнь.

Её губы изгибаются в завораживающей улыбке, и я снова завладеваю её ртом. У неё мягкие губы и вкус у них, как у её любимого малинового напитка из «Прыгающей обезьяны».

— Мне нужно было порисовать в последний раз, — признаётся жена, когда мы заканчиваем поцелуй.

— В последний раз? — я недоверчиво приподнимаю бровь.

— Теперь я мама, — отвечает она, пожимая плечами. — Я не могу разрисовывать стены Лос-Анджелеса… Но мне нужно было завершить картину.

Я бросаю взгляд на картину перед нами, впервые за сегодняшний вечер по-настоящему рассматривая её. Раньше мои глаза были прикованы только к Лекси… Картина такая же, что и раньше: пара, стоит лицом друг к другу на фоне ночного неба и мерцающих огней. Рядом с ними цитата, которую сказала моя мама: «Ты не находишь любовь... она сама находит тебя».