Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми
Летучие мыши не последовали за нами, и я рад, что они этого не сделали. Они не подходят для такого места, как это. С помощью опыта и инструментов ее отца мы с Саммер построили несколько больших домиков для летучих мышей в лесу вокруг двора ее семьи. Мы также построили несколько домиков возле дома Хопкинса.
Несмотря на ослепительность города, я тоскую по Элмстичу и сельской местности.
Люди продвинулись далеко вперед с тех пор, как я был среди них в последний раз. Готические соборы и замки исчезли, их заменили отели и ратуши. Каменной горгульи не видно.
Закрывая шторы на окнах, я поворачиваюсь к кровати. Саммер лежит на животе, ее ноги запутались в одеялах, спадающих до талии. С ее приоткрытых губ срывается легкий храп.
Я не утомляюсь так, как она, и провожу многие ночи, просто наблюдая за ней ‒ и присматривая за ней. Когда сон впервые забрал меня несколько месяцев назад, во сне мне казалось, что я снова очутился в темном мире своего разума. Мне это не нравится.
Но я притворяюсь ради нее. Я сделаю для нее все.
Моя жизнь теперь другая. Моя собственная. Никакой связи с вышестоящими пока не было. Надеюсь, у них никогда не будет повода обратиться ко мне. Теперь, когда я ощутил вкус свободы ‒ настоящей свободы с ребрышками барбекю и вкусом губ Саммер с сиропом на них ‒ я больше ничего не хочу.
Осторожно забираясь на кровать, я обвиваю ее тело своим, защищая нас обоих крыльями.
Я дремлю.
Ровно в пять утра звучит сигнал тревоги, и я вскакиваю с кровати, размахивая крыльями и обнажая клыки в сторону нападавшего. Саммер что-то бормочет, переворачивается и выключает непрерывный звуковой сигнал.
‒ Тебе нужно прекратить это делать, ‒ хрипит она, ища на боковом столике свои очки.
Ворча, я расслабляюсь, распуская крылья.
‒ Все, что я хочу, это поспать еще пять часов, ‒ ее голос звучит так запутанно и грустно.
Я слегка улыбаюсь.
‒ Чем я могу помочь?
‒ Ты вообще спал?
‒ Нет. Мне это не нужно, и я бы не стал, даже если бы и нуждался. На мой взгляд, здесь слишком многолюдно. Должно быть нечто большее, чем дверь и замок, отделяющий нас от других людей.
Саммер дуется.
‒ Я бы убила, чтобы иметь такую же энергию, как у тебя.
Она откидывает одеяла и сбрасывает ноги с кровати, погружая ступни в пару плюшевых тапочек-летучих мышей, которые купила несколько месяцев назад. Глядя на меня умоляющими глазами, она закусывает нижнюю губу.
‒ Что? ‒ спрашиваю я.
‒ Если хочешь помочь… не мог бы ты приготовить мне чашку кофе?
Она указывает на устройство на другом конце комнаты.
‒ Буду весьма признательна за это.
‒ Кофе ‒ это любовь.
‒ Да. Да, так и есть! Я рада, что ты наконец понимаешь.
Я сморщил лицо, заставив ее рассмеяться, и от этого звука у меня по спине пробежала дрожь восторга.
Когда Саммер поворачивает в ванную, я встаю и принимаюсь за работу, которой она меня наделила. Я слышу, как шумит душ, и поднимаю пакеты с кофе, чтобы прочитать их. К тому времени, как вода выключается, у меня уже готов ее горький напиток. Когда я стучу в дверь, из-под двери выходит пар.
Обхватив себя пушистым белым полотенцем, она открывает и вздрагивает, прижимая руку к груди.
‒ В чем дело? ‒ спрашиваю я.
‒ Я не уверена, что когда-нибудь привыкну к твоим изменениям в форме.
Она берет чашку и ставит ее на стойку в ванной.
‒ Это странно.
Я смотрю на свое человеческое тело и напрягаю мышцы.
‒ Ты голый. Я думаю, это самая сложная часть. Когда ты горгулья, я не так сильно замечаю твою наготу. Может быть, это потому, что ты был таким будучи статуей. Может быть, потому что твоя форма горгульи имеет…
Ее взгляд устремляется вниз, и она краснеет.
‒ Выдвижной член, ‒ заканчиваю я за нее.
‒ Да, ‒ усмехается она, заставляя свои глаза встретиться с моими. ‒ А теперь отойди, страж. И надень что-нибудь! Ты слишком отвлекаешь, и мне нужно одеться. Сегодня большой день.
Утро движется быстро. Следующий час Саммер проводит, размышляя над каждой деталью своего платья, макияжа и прически, настаивая на том, чтобы на церемонии подруги она выглядела идеально. Там будет много людей, и она хочет произвести хорошее впечатление. И в то же время она не хочет выделяться. Я не знаю, о чем она беспокоится. Она красива с одеждой, макияжем и прической или без них.
Но к тому времени, когда Саммер закончила и спросила, что я думаю…
Я не знаю, что сказать. Мои глаза расширяются, несколько раз осматривая ее с головы до ног.
‒ Зуриэль? ‒ подсказывает она, нахмурив брови. ‒ Я переборщила с макияжем?
Я качаю головой.
‒ Нет. Ты похожа на ангела, ‒ мой голос звучит хрипло и жарко.
На ней изумрудное платье, которое подчеркивает ее грудь и формы. На фоне бледной кожи и кудрей волос, обрамляющих лицо, она выглядит как живой драгоценный камень. Красиво, привлекательно, завораживающе. Губы у нее темно-рубинового цвета, глаза подведены черным, щеки нежно-розовые… Это свело бы с ума любого мужчину. Пряди ее волос выпадают из пучка и скользят по плечам. Я протягиваю руку и смахиваю их обратно.
Когда она улыбается мне, у меня сжимается грудь.
‒ Я бы убил за тебя, ‒ грохочу я. ‒ Если бы я все еще был в ужасе. Я бы убил за один лишь взгляд на тебя в таком виде.
Ее улыбка превращается в ухмылку, и она дразняще толкает меня в грудь.
‒ Хорошо, что ты не окаменел.
Я ухмыляюсь.
‒ О, Саммер, но я окаменел.
Она смотрит на мой очень твердый член.
‒ Я же сказала тебе одеться… У нас нет времени…
‒ Мы могли бы найти время.
‒ Не искушай меня! Я отказываюсь опаздывать. Не сегодня.
Саммер поворачивается к кровати и бросает в меня мой костюм.
‒ Возьми свой член под контроль и оденься как хорошая горгулья.
‒ А если нет?
Она морщит лицо.
‒ Тогда ты больше не получишь от меня подарка.
Я смеюсь.
‒ Тогда мне лучше подчиниться.
Позже тем же утром я провожу Саммер обратно в музей. На нас смотрят бесчисленные взгляды пешеходов на улице, тех, кто смотрит на нее, и тех, кто косится на меня. Некомфортно находиться за пределами Элмстича, где теперь больше взглядов. К счастью, одно мое рычание заставляет зрителей разбегаться.
Саммер усмехается и качает головой.
К тому времени, как мы добираемся до музея, уже собирается небольшая толпа ‒ друзья, родственники и сопровождающие ‒ разговаривают и готовятся к большому событию. В отличие от предыдущего вечера, повсюду красные и белые розы, что делает строгий интерьер ярким и чувственным. Яркая в своем изумрудном платье Саммер выглядит как дома среди цветов, плитки и колонн.
Это заставляет меня задуматься, какой будет свадьба между ней и мной. Я представляю шелк, кружево и черный атлас в сочетании с темно-синим и фиолетовым. Это будет небольшое собрание, освещенное свечами и расположенное вдали от промышленного города.
Летучие мыши и Женевьева хотели бы присутствовать.
Эта свадьба хоть и богатая, но совсем не похожа на нашу.
Саммер сжимает мою руку.
‒ Я должна идти. Просто найди место, где можно посидеть до церемонии.
Я хмыкаю, демонстрируя лишь жесткость.
Хотя она чувствует мое истинное настроение.
‒ Тебе не обязательно вести светскую беседу, если не хочешь. Люблю тебя.
Она бросается от меня прежде, чем я успеваю ее остановить, и исчезает с другой подружкой невесты за углом. Со вздохом я нахожу место сзади.
Утро приходит и уходит, а вместе с ним и церемония. Несмотря на мое намерение уделить пристальное внимание и узнать, как может развиваться этот брачный обряд, в тот момент, когда Саммер снова идет по проходу со скрещенной своей с рукой странного мужчины, я забываю обо всем остальном. Мои глаза никогда не отрываются от нее.
Несмотря на все это, единственное, что я слышу, ‒ это клятвы. Новобрачные обещают друг другу много прекрасного, но больше всего меня поражает клятва верности, пока смерть не разлучит нас. Тогда Саммер смотрит на меня, выдерживая мой взгляд и смахивая слезы.
