Мой вид красоты(ЛП) - Эш Никки

— Я хочу пойти поговорить с Эйденом.

Алек кивает.

— Когда?

— Сейчас... — пока во мне бушует бесстрашие.

— Хорошо.

После того, как я натягиваю обрезанные джинсовые шорты и майку, собираю волосы в пучок, мы направляемся на пляж в грузовике Алека. Чем ближе мы подъезжаем, тем сильнее учащается моё сердцебиение, и от этого мне становится чертовски грустно, потому что пляж всегда был местом, куда я приезжала отдыхать. Он почти продолжение меня самой, и теперь мне страшно находиться здесь.

После того, как я настаиваю на том, чтобы захватить Эйдену что-нибудь поесть и попить с пирса, мы идём туда, где стоит палатка Эйдена. Когда я оглядываюсь в поисках кого-нибудь, кто мог бы наблюдать за нами, то понимаю, насколько я на самом деле напугана, и это выводит меня из себя.

Алек держит меня за руку, и я знаю, что он чувствует, как я сжимаю её с каждым нашим шагом.

Когда мы подходим к палатке Эйдена, я отпускаю его.

— Мне нужно поговорить с ним наедине.

— Лекс...

— Он доверяет мне, и ему комфортно рядом со мной, и, если мы останемся наедине, он сможет рассказать мне подробности, которые не сообщил тебе.

Алек в отчаянии потирает лицо руками.

— Хорошо, я буду рядом, — он хватает меня за бёдра и притягивает ближе, его рот сливается с моим. Прежде чем я успеваю поцеловать его в ответ, несколько воспоминаний накрывают меня, одно за другим.

Рот, атакующий мой.

Руки сжимают мои бёдра.

Таз врезается в меня спереди.

Под натиском ужасающих образов я отталкиваю Алека.

— Лекс? — боль в его голосе заставляет меня открыть глаза и вспомнить, что я здесь, в безопасности, с Алеком.

— Мне нужно поговорить с Эйденом, — это всё, что я произношу, прежде чем повернуться спиной к Алеку и направиться к палатке.

Когда я прихожу туда, Эйден сидит на песке и делает наброски в своём альбоме для рисования в неоново-зелёных очках. Должно быть, он слышит или чувствует меня, потому что поднимает взгляд, а затем роняет альбом.

— Лекси! — он вскакивает на ноги и встречает меня на полпути, заключая в объятия. Именно в этот момент я с уверенностью понимаю, что Эйден никогда бы не причинил мне вреда, и если кто-нибудь попытается обвинить его в этом, я уничтожу его к чёртовой матери.

— Я беспокоился о тебе, — признаётся он. — Тот мужчина не любил тебя.

Наш разговор не слишком давний всплывает в моей голове.

— Это мужчина и женщина, любящие друг друга, — констатирует он как ни в чём не бывало.

— Ты часто видишь это на пляже?

— Да. Я думал, что мужчина причиняет боль женщине, но, когда я попытался спасти женщину, они накричали на меня и сказали, что любят друг друга.

Желчь подступает к моему горлу.

— Какой мужчина? — медленно спрашиваю я его.

— Злой сёрфер.

Я судорожно сглатываю от его слов.

— Мы можем посидеть и поговорить? Я принесла тебе тако.

Эйден отпускает меня и кивает, забирая у меня пакет.

— Спасибо. Тако – мои любимые.

Мы садимся на песок, где минуту назад сидел он.

— Спасибо, что спас меня, — благодарю я его после нескольких секунд молчания.

Он снимает очки и смотрит мне в глаза, что делает нечасто.

— Мужчина накричал на меня. Он сказал, что я причинил тебе боль. Я бы не причинил вреда своей подруге, Лекси.

— Я знаю, что ты бы не стал. Они просто были сильно напуганы и не знали, что произошло.

— Тот мужчина причинил тебе боль, — он берёт свой альбом, открывает его и протягивает мне. — Видишь? Этот человек не любил тебя.

Я забираю у него альбом и несколько долгих секунд смотрю на страницу. На ней изображены мужчина и женщина. На ней топ от купальника, а плавки спущены до лодыжек, и она склонилась над грудой камней. Он тянет её за волосы, прижимаясь лицом к её спине. Похоже на то, что они растворяются в порыве страсти, и от этой мысли у меня сводит живот. Прежде чем я успеваю остановиться, я бегу к кромке воды, и меня рвёт.

— Лекс, что случилось? — подбегает Алек. — Что произошло?

— Я в порядке, — настаиваю я, ненавидя себя за то, что лгу Алеку.

Эйден встаёт.

— Я не причинил ей вреда. Я не причинил ей вреда, — повторяет он, снова надевая очки, чтобы защититься.

— Я знаю, приятель, — медленно произносит Алек.

— Я не Бадди. Я Эйден, и я не причинял вреда моей подруге Лекси.

— Он знает, — уверяю я его. — Всё хорошо, — не желая расстраивать его ещё больше или рисковать тем, что он покажет Алеку нарисованную им картинку, я меняю тему. — Ешь свои тако, пока они не остыли.

— Тако – мои любимые, — повторяет Эйден, садясь обратно на песок со своим пакетом с едой.

— Вот, — я вытаскиваю несколько банкнот из заднего кармана и протягиваю их ему. — На тако.

Эйден смотрит на деньги.

— Я не работал. Я получаю деньги только тогда, когда работаю.

Он отталкивает мою руку, отказываясь от денег, и я вздыхаю.

В первый раз, когда я попыталась дать Эйдену денег на еду, он сказал мне то же самое, поэтому вместо того, чтобы давать ему деньги, я всегда стараюсь давать ему еду. Но поскольку я не уверена, когда вернусь на пляж, я не смогу купить ему еды, и мне нужно убедиться, что о нем позаботятся.

— Хорошо, — говорю я ему, не желая спорить. Мне придётся придумать другой способ доставить ему еду. — Скоро увидимся, хорошо?

— Ладно, Лекси, — отвечает он, доедая тако. — Скоро увидимся.

Когда мы возвращаемся домой, я сразу направляюсь в душ. Уже слишком поздно, прошло несколько дней с тех пор, как на меня напали, но при виде этой картинки я чувствую себя грязной и мерзкой. Я не могу вспомнить, но картинка того, что произошло, ясна, и, основываясь на его злобном комментарии о сёрфере, я могу вспомнить только одного парня, который был зол на меня настолько, чтобы так со мной поступить.

Я позволяю горячей воде литься на меня дождём, пока с помощью люфы оттираю каждый дюйм своего тела, пока кожа не краснеет и не становится чувствительной, а вода не становится холодной.

Когда я наконец выхожу, Алек ждёт меня с хмурым выражением лица. Мне нужно рассказать ему, что, по моему мнению, произошло. Это не то, что я могу скрыть от него, но сначала мне нужно выяснить, был ли Джейсон тем самым кто напал на меня. Потому что в ту секунду, когда я расскажу обо всём Алеку, я без сомнения знаю, что он пойдёт искать его.

— Ты пыталась дать ему денег, потому что не планируешь возвращаться на пляж, — произносит он, окликая меня.

— Да, — прохрипела я.

— Почему? Что он тебе сказал?

— Он сказал то, что мы уже знаем, — лишь наполовину лгу ему я. — На меня напали.

— И… — подталкивает меня Алек.

— И я боюсь, — признаюсь я, открывая ему лишь часть правды, которую он заслуживает.

— Значит, ты собираешься позволить тому, кто напал на тебя, победить? — Алек подходит ко мне и заправляет непослушную прядь волос мне за ухо. Мягкое прикосновение его рук к моей кожи посылает искры по моему телу. — В больнице ты сказала, что не позволишь тому, кто сделал это с тобой, победить. Через пару недель у тебя будет соревнование по сёрфингу...

— Я не буду участвовать.

— Чушь собачья, — шипит Алек. — Ты надрывала свою задницу из-за этого. Джорджия, Макс, я... Мы будем с тобой, пока ты будешь тренироваться, но ты не сдашься. Это то, чего ты хочешь больше всего на свете, и ты не позволишь какому-то мудаку отнять это у тебя.

Он прав, и я люблю его ещё больше за то, что он это говорит. Алек легко мог бы предложить мне забыть об всём. Я перенесла сотрясение мозга, и он ужасно беспокоится обо мне, но он ставит мои желания выше своих страхов, и мне нужно сделать то же самое.

— Спасибо, — благодарю я его, прижимаясь своим ртом к его. Наши губы прижимаются друг к другу, и руки Алека находят моё лицо, углубляя поцелуй. Я могу сказать, что он обращается со мной как с драгоценностью, боится, что я разобьюсь, и меня бесит, что я страшусь, как бы он не ошибся.