(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия
А может, дело в том, что Святослав уехал из Петербурга, и теперь рулить этой машиной Мирослав будет в одиночку? Лично я в его способностях не сомневалась: в бизнесе, в отличие от женщин, он разбирался.
— Ромчик, найдите с Аней мне аптечку, там эластичный бинт, — Мир снова подхватил меня на руки и отнес в спальню, устраивая на кресле у окна. — Можно? — взял ступню, нежно ощупывая щиколотку.
— Ты теперь врач-травматолог? — меня не смущали его прикосновения и близость, наоборот, внутри ощущался странный будоражащий азарт.
— Я в футбол играл, умею первую помощь оказывать. Не больно? — чуть нажал.
— Немного, — откинула волосы назад.
— Папа, держи, — сын влетел в комнату с аптечкой.
— Спасибо, Ромчик, — забрал ее. — Проводи Аню и приходи, хорошо? — сын убежал, а Мирослав перевел на меня тяжелый взгляд. — Нужно снять чулок и зафиксировать…
— Сними… — ответила полушепотом и поставила ступню ему на колено, чуть разведя ноги, чтобы узкая юбка поползла вверх. Вот как, значит, это работает? Пара томных фраз и стройных ножек, светануть трусиками и смотреть из-под ресниц. Я не слишком часто практиковалась в соблазнении мужчин.
Я слышала, как Мирослав сглотнул и крепкими руками, стараясь сдерживать порывистость движений, скатал чулок. Его пальцы буквально вибрировали на моей коже, правда, щиколотку все же зафиксировал профессионально.
— Яна… — во взгляде голод, ощутимый и плотский. Рука поползла по моей ноге, оставляя искры за собой, все-таки и я давно на бесчленовой диете. Я его не остановила, пока не погладил внутреннюю сторону оголенного бедра. У Мирослава стоял, заметно даже невооруженным глазом.
— Лежать, дружок, — толкнула его в грудь носком ступни и звонко рассмеялась, наблюдая, как вожделение уступало место недоумению. — И верни моего большого черного друга, — протянула руку.
Мирослав поднялся во весь свой немаленький рост и посмотрел куда-то в потолок. Я знала, какие он носил трусы, лично покупала самые удобные из коллекций «Армани»: они хорошо поддерживали, но когда стоял настолько крепко, то даже болты на брюках трещали.
Можно было поддеть, что ему Лика плохо давать начала, но я снова рассмеялась и любовно прижала к себе фаллос, когда Мир вернул его с ревнивым взглядом собственника.
— Жестокая ты, Яна, — не стесняясь, поправил в паху. Бедный-несчастный мальчик, тянет, видать. — Но тебе идет, — обронил и взял меня за подбородок, сжимая крепче, чем я привыкла. Другой рукой забрал из моих рук член и провел по нижней губе, надавливая. Я прихватила самый кончик, но смотрела только в грозные глаза напротив. Пусть видит, что сегодня это игрушка, а завтра уже будет мужчина, и этот мужчина — не он. Не Мирослав, мой бывший муж. Мы теперь абсолютно чужие. — Что ты со мной делаешь, Яна… — хрипло проговорил.
Я поднялась и встала к нему вплотную. Его пах давил мне в живот.
— Лика так тебя соблазняла, а, бывший муж?
Глава 20
Мирослав
Яна хотела отстраниться, но я обхватил изящную талию и прижал к себе: нельзя, но тяжело сдержаться. Налет запретной сексуальности ароматным облаком окутывал ее. Запретной, потому что нельзя. Мне ее нельзя. Я себе дал слово, что пока не попросит, принуждать не буду. Женщину ведь тоже можно соблазнить, уговорить, взять. Только потом можно услышать: я не хотела; я тебя ненавижу.
Яна вообще какая-то другая. Сейчас ее реакции предсказать сложнее. Вроде бы не изменилась внешне, но что-то иное окружало ее, находя отражение в уверенном взгляде. Взгляде женщины, которая может все, знает себе цену и… способна на безумства. И это все пришло к ней без меня. Этой женщине хорошо без меня.
— В общем, да, — произнес я. Какая разница, как меня соблазняли, если итог — потеря контроля. Ни один мужик никогда не сможет правдиво ответить, почему он это сделал. Изменил, предал, повелся. Почему-то. Вот самый достоверный ответ. Что-то думал, чего-то гадал, в итоге обосрался. Есть счастливые мужчины, ушедшие к другой женщине, не спорю, но есть и такие, как я. Жалел ли я? Да. Изменил бы что-то? Эгоистичная часть меня кричала — конечно! Но я смотрел на Яну и понимал, что последний год нашего брака она погасла со мной. Она страдала. Сейчас расцвела, красота буквально сияла, энергия женщины била наотмашь в самые стратегические объекты моего тела и стреляла контрольным в голову. У Яны глаза смеялись. Когда Лика вернулась в мою жизнь, они стали грустными.
— Как же легко тебя соблазнить, — оттолкнула, взглядом велела убрать руки. Да таким, что сложно не подчиниться. Характер у моей бывшей жены всегда был, но раньше она любила меня и была мягкой, сейчас как струна, тонкая, звонкая, упругая, но не переломить и не порвать, только пальцы изрежешь.
— Ты правда так думаешь? — решил уточнить. — За годы нашего брака это многие пытались сделать. Не вышло.
— Ну, молодец, можешь взять с полки пирожок, — дернула плечом и отошла, пряча этот чертов нигерский писюн в прикроватную тумбу.
— Да я уже взял, — сухо ответил, проводя аналогию, — невкусно.
— Я думала, ты любишь пирожки.
— Не со всеми начинками.
Я мог бы сказать, что никогда не изменял нашему браку, семье и клятвам, данным именно ей, Яне. Но споткнулся на Лике и пошел за чем-то, что мне было совсем не нужно. Зачем? Что искал? Что ощутить хотел? Воспоминания? Молодость? Давно пережитые эмоции? Отсутствие всякой ответственности и ветер в голове? Возможно, все и сразу.
Думал, удержусь, только одним глазком проверю, как оно: так же или иначе? Так же. Реально с Ликой так же. Только я уже не тот. Можно было бы рухнуть на колени и все это вывалить на мою прекрасную бывшую жену, просить шанс, надеяться или даже настаивать на возвращении. Но я чувствовал, что ей это не нужно. Сейчас точно нет, а дальше время рассудит.
— Мирослав, меня твои гурманские наклонности больше не интересуют. Do you understand?
— Yes, I do, — ответил нехотя и достал телефон. О, Ромчик звонил!
— Папа, — зашел довольный, продолжая говорить в трубку, — пойдем купаться и спать.
Я перевел взгляд на Яну. Она не в восторге от подобной идеи.
— Сегодня не получится, — пришлось выкручиваться. Яна не стала помогать. Объяснять, почему семьи больше нет — моя обязанность. Это произошло по большей части из-за меня. А по меньшей? Наверное, из-за нас обоих. Оглядываясь, не мог сказать, что мы оба все и всегда делали правильно. — Но, — улыбнулся, — я приготовил один сюрприз. Только пока тш-ш-ш!.. — приложил палец к губам.
— Круто! — шепотом ответил. Я подал ему руку, и Рома пожал. Мы пробуем быть мужиками. Оба.
— Не провожай, — тихо произнес, кивая на перемотанную ступню. — Приятного вечера, — не удержался и посмотрел на тумбу. Хорошо, что не мужик в шкафу. Это принять сложнее.
Дома я сейчас бывал крайне редко. Я вообще больше не чувствовал это место своим. Лика пыталась помириться, но я не хотел. Мне кажется, мы все друг другу сказали. Открыли истинные чувства и сбросили маски. Она пыталась надеть новую, но фальшь сквозила в каждом жесте. Лика Полянская реально далеко не лучшая актриса. Единственное, я реально не понимал, почему снова я? Деньги? Она не бедствовала, да и я финансами не обижал: алименты и приличное содержание. Статус? Не смогла стать звездой первой величины и решила вернуть титул жены Нагорного. В этом городе нет большей силы, чем мы. Но любила ли она когда-нибудь именно меня? Не скажу, что это сильно уж важно, но любопытно: неужели меня совсем не за что любить? Без денег и статуса совсем ничего не стою?
А Яна? За что она любила меня? Что любила, не сомневался, и явно не за деньги. Никогда не спрашивал ее об этом, просто знал. А сейчас, если бы имел об этом представление, о каких-то конкретных качествах, понял бы, куда шагать и что в себе развивать. Что нужно подавить, изменить, исправить — и так знал: не быть козлом, в этом много без всякой конкретики.
