Тени столь жестокие - Лив Зандер

— Проверить подземелье! — крикнул один. — Дорогу!

Грохот доспехов становился всё громче, всё ближе…

… и, наконец, прогрохотал мимо меня.

Я с долгим выдохом двинулась дальше. Коридор постепенно расступился, открывая позолоченную арку. Под ней тянулся ковёр глубокого синего цвета, устилая путь в роскошное, сводчатое помещение, где беломраморный помост вёл к… трону, должно быть. Но я его не видела.

Не с тем количеством солдат, что расположились перед ним, увлечённых разговором. Слишком много, чтобы справиться? Возможно. Проверять и убедиться в этом у меня не было ни малейшего желания.

Я оглядела зал. По обе стороны помоста уходили проходы — скорее всего, к личным покоям или, возможно, картографическим комнатам, как в Тайдстоуне и Дипмарше. Единственный другой очевидный выход находился прямо напротив коридора, из которого я вышла. Главные ворота должны быть там. Всё, что мне оставалось, — пересечь зал, не привлекая внимания. Легко.

Мочевой пузырь болезненно свело.

Я вытянула правую руку, распахнув пальцы, и в зал хлынули тени. Они развернулись, словно чёрный туман, и я направляла их движением запястья, как видела у других ткачей смерти. Те, что уползали слишком влево, рискуя попасться на глаза солдатам, я истончала другой рукой. Достаточно, чтобы замаскировать шаги, если двигаться осторожно, но не настолько, чтобы броситься в глаза.

Затаив дыхание, я шагнула вперёд. Каждый шаг — рассчитанный риск, каждая секунда тянулась вечностью. В животе стянуло узлом, физическим отражением напряжения в голове, но я оттолкнула это ощущение вглубь сознания.

Почти на месте!

Пробравшись в коридор, я оглянулась на тронный зал. Солдаты так и остались заняты разговором, их спины — стена из ничего не подозревающей стали. Волна облегчения прокатилась по мне, но хрупкая, готовая рассыпаться от малейшего толчка.

Я напрягла слух. Металл о металл. Схватка. Совсем рядом. Малир и Себиан! Сердце застучало в ушах, когда я снова повернулась к коридору. Они не могли быть далеко. Если только мне удастся дойти, не нарвавшись на…

Что-то врезалось в меня.

Потеряв равновесие, я отшатнулась назад, прямо в тронный зал, и грохнулась на пол. Позвонки ударились о камень с треском. Волны боли прокатились по телу, сойдясь в резком уколе в затылке. Череп отозвался вибрацией, и на миг мир погрузился во мрак.

Свет вернулся — и вместе с ним ужас, ударивший по мочевому пузырю так, что я не знала, выдержит ли он. Потому что прямо на меня смотрела оскаленная морда волка.

Ошеломлённая, я встретилась взглядом с Домреном.

Нет. Только не он!

Мгновение взаимного шока повисло в воздухе, а потом рухнуло, когда он зарычал:

— Взять её!

Солдаты вынырнули из-за его спины, хлынули из коридора. В тот же миг обернулись и те, что стояли у трона, клинки со свистом выскользнули из ножен.

Нет!

Один солдат рванулся ко мне, пытаясь схватить.

Я вскинула руку над головой. Тени метнулись с кончиков пальцев, словно колючие лозы, и вцепились в его шею, дёрнув вниз с ужасающей силой.

— А-а-а! — заорал он, хрипя, царапая горло, пока не рухнул на камни.

Воздух прорезали несколько вздохов.

На лице Домрена мелькнуло нечто — страх? Недоверие? — и он выхватил меч.

— Убить ткачиху смерти!

Сердце разорвалось в груди, когда зал взорвался яростью — каждый солдат кинулся на меня, замахиваясь, ринувшись вперёд.

Биться. Я должна биться!

Я вскинула обе руки. Тени вырвались из одной, взвились в диких дугах, отшвырнув часть солдат назад, прежде чем впитались в другую. Клинок просвистел у самого уха, другой чиркнул по руке.

Я вскрикнула, перекатилась в сторону и вскочила на ноги. Тени. Мне нужно больше теней!

Отступая к стене, я выиграла несколько мгновений и сосредоточилась на своей пустоте. На том обсидиановом ящике, окружённом ещё более чёрной тьмой. Я захлопнула его. Заперла. Оставила теням только один выход — наружу.

Я не пустота.

Я — ткач смерти.

Внушающий ужас.

Тени бушевали в груди — скребли, царапали, рвали рёбра когтями и клыками. Жар насильно хлынул по венам, доводя до безумного зуда, заставляя кожу пульсировать, будто я больше не помещалась в собственную оболочку. Невыносимо!

Клокочущая тьма разломила меня и хлынула наружу из разодранного платья. Хлыстовые канаты теней метнулись от меня — хватали за шеи, сбивали с ног, вырывали оружие из рук. Они убивали, рвали, терзали, и каждый крик ужаса всё шире растягивал мои губы.

Я была сильна. Неуязвима.

Пока не перестала быть таковой.

— Да сдохни же ты наконец! — взревел Домрен, и в одно мгновение метнул в меня что-то.

Воздух рассёк свист.

Один из его кинжалов вонзился мне в бедро.

Из лёгких вырвался утробный крик — больше ярости, чем боли. Не боль затопила чувства, когда я вырвала клинок из собственного тела, а ярость, жаркая и всёпоглощающая, стала сильнее прежнего.

Он изнасиловал меня. Он пустил меня по кругу. Он причинял мне боль.

Что ж, теперь я причиняла боль.

И начну с него!

Домрен, лицо которого было искажено злобной гримасой, рванул на меня, меч взвился и рухнул сверху вниз. Мои тени встретили его, и визг тьмы о сталь разорвал воздух. Он был силён, но отдача от столкновения прошла по его руке, вырвав из него крик боли.

Собрав последние силы, я метнулась вперёд, игнорируя солдат, что сомкнулись со всех сторон. Схватила его за лицо — пальцы впились в глазницу, в угол рта, в скулу. Тени вились во все полости, и мелкие сосуды под его кожей ползли от багрового к фиолетовому, от фиолетового к чёрному.

Прекрасно!

Он завыл, меч вывалился из его руки и с грохотом упал на пол, а сам он сорвал мою руку с лица. Пошатнулся, уткнулся ладонями в голову и рухнул. Чёрные прожилки расползлись по всему телу, сжимая тем сильнее, чем больше он дёргался…

Пока он не замер.

Моё дыхание остановилось.

Я… убила его?

Резкий рывок дёрнул мою голову назад. Кулак, вцепившийся в мои волосы, и солдат, уставившийся на меня сквозь тени и кровь на своём лице. К горлу прижался холодный металл, смерть зависла в сантиметре от яремной вены.

Вот и всё.

Я мертва.

Странно, но даже с дыханием смерти на губах меня накрыло ощущение отстранённости. Я сделала это — убила Домрена. Совершила месть за стольких. За сестру Себиана. За его семью. За Равенну. Не худшая смерть, если подумать.

Что-то тёплое и влажное брызнуло на моё лицо, обожгло губы. Металл. Кровь? Я уже истекала?

Я моргнула, прогоняя мутный налёт из глаз. Нет — это солдат, державший меня, истекал кровью,