Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь! - Селина Катрин
Лететь на кондоре – это вам не маршрутку словить. Во-первых, никакой кнопки «остановите на следующей» тут нет. Во-вторых, если решишь вдруг пересесть, то только в океан. Без парашюта. В-третьих, кондор – это не самолёт, это живая зверюга с собственными мыслями, тараканами и периодическими порывами выкинуть к демонам. Это в эту сторону он летел согласно своим планам, а вот следовать за пиратским кораблем кондору совершенно не хотелось.
Я не знал, сколько прошло времени. Может, полчаса, может, час, а может – целая вечность. В груди клубился липкий холодный ком, мешая дышать, сжимая рёбра железными тисками. Что с Юми? Цела ли она? Не тронули ли эти ублюдки?..
Теон вёл кондора на удивление спокойно, но я чувствовал, как с каждой секундой за грудиной ноет всё острее и острее.
Чёрт, Юми, почему ты так сделала?! Я знал, что она умная, но, глядя на пятно корабля внизу, осознавал, что даже самый острый ум не спасёт, если вокруг преступники. Мысленно я уже перебирал худшие сценарии. Ветер завывал в ушах, а я сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладони. Боится ли она сейчас? Или, наоборот, глупая, упрямая в мать, моя маленькая Юми, сидит где-то, строит грандиозные планы по захвату корабля?
– Теон, давай ниже! – не выдержал я и скомандовал подростку передо мной.
– Нельзя. Увидят с корабля, – ответил Теон, чуть повернув голову.
– Давай!
– Ивэнь, ну всё в порядке же. Чего ты волнуешься? Найдем остров, тогда можно будет снижаться.
– За сестру твою переживаю.
– Так у неё маячок. Если будет совсем плохо, она даст магический сигнал. Я почувствую.
Этот разговор у нас с Теоном повторился по крайней мере три раза. Сирена уверял, что с Юми всё будет в порядке, но сердце было не на месте. Зачем, ну зачем она так поступила?! Юми не глупая, она видела, как Русал играет, как ловко проворачивает свои махинации, и всё равно сунулась в пасть к этой скотине. Хотелось отшлёпать её, наорать, встряхнуть, чтобы впредь даже мысли не возникало о таких авантюрах… но ещё сильнее хотелось крепко-крепко обнять. Просто прижать к себе и убедиться, что она цела, что её маленькие руки не связаны за спиной, что янтарные глаза не полны страха.
– Да не ёрзай так, мне кондором управлять сложно! – крикнул Теон, выравнивая птицу. – Успокойся. Ей пятнадцать, а не пять, Юми вполне себе взрослая, и за пару часов с ней ничего не случится. Ивэнь, ну где твоя логика? Камаре сейчас надо как можно скорее незаметно до логова добраться.
– Неважно, пятнадцать ей или пять, мы всегда будем волноваться за детей. Так устроены люди. И, кстати, драконы, оборотни и даже чертовы сирены – тоже. Или ты думаешь, Киора перестанет за вас переживать, когда вам стукнет по тридцатнику? Да никогда в жизни!
– Погоди, у тебя что, есть собственные дети? – Подросток так изумился, что вновь обернулся. На этот раз кондор сделал сильный взмах правым крылом и начал отклоняться от курса. В море же на корабле что-то блеснуло.
– Ай, Теон, давай ниже!
На этот раз мальчишка не стал спорить и действительно направил кондора чуть ниже.
И вот тогда я это увидел.
Клетки.
Они стояли на палубе в несколько рядов, громоздясь друг на друга, как ящики с рыбой на базаре. Издалека они казались всего лишь смутными силуэтами, но стоило разглядеть их лучше – и меня будто ледяной волной накрыло.
Дети.
Сгорбленные фигурки в грязных обносках. Крошечные лица, прижатые к металлическим прутьям. Даже здесь, даже с высоты я видел, насколько они худые. Насколько неподвижные.
Я думал, что меня уже ничем не удивить. Думал, что за годы работы следователем насмотрелся на самые омерзительные стороны мира. Но сейчас, глядя вниз, на эту живую кучу-малу, хотелось смыть себя с кондора ледяной водой, чтобы хоть как-то избавиться от липкого вязкого отвращения, въедающегося в каждую клетку.
Маленькие, неестественно тихие. Они не кричали, не бунтовали, не просили есть. Просто сидели, как пустые оболочки, ссутулившись, вжав головы в плечи, будто надеялись стать невидимыми. Грязь въелась в их одежду, в волосы, в кожу. Кто-то дрожал от холода, но даже не пытался согреться, лишь безучастно смотрел перед собой. У одного мальчишки были босые ноги, с которых капала кровь – наверное, порезался о ржавый металл клетки. Никто не обратил на это внимания. Никто не помог.
Трое мальчишек стояли вне клетки. Стоило Камаре на них взглянуть, как они ухнули на колени. Русал махнул рукой – двое вздрогнули и опустились ещё ниже, а крайний парнишка – лет восемь-девять – молниеносно бросился снимать флаг. Он обхватывал худющими ручками и ножками толстое бревно и лез, прямо как настоящая обезьянка, вверх. Ветер трепал его одежду, это совершенно точно было сложно и физически, и морально (попробуй забраться на такую высоту без страховки!), но, похоже, страх перед Русалом был куда сильнее.
В горле запершило. Я едва сдержал кашель, чувствуя, как изнутри всё выворачивает от отвращения. Так вот зачем Камаре нужны дети. Маленькие – их легче сломать. Надрессировать. Легче превратить в то, что нужно работорговцу. Искалечить психику ребёнка проще, чем взрослого. Они ещё не выучили, что такое свобода, быстро забудут о ней, их без труда приучат к новым «правилам», поставят на колени перед хозяином.
Мрази, какие же мрази…
Стоило пацанёнку вернуться и протянуть бело-жёлтую ткань капитану судна, как тот довольно забрал её, а затем кинул кусок лепешки прямо на палубу. Парнишка опустился на четвереньки и принялся есть с грязного пола, а двое его друзей смотрели на это с неприкрытой завистью.
Я вцепился в Теона так, что пальцы побелели. Чёрт. Я… чёрт.
– Ивэнь. – Мальчишка говорил что-то, но мне требовалась секунда. Просто секунда, чтобы собраться. Чтобы проглотить эту внезапную волну отвращения и ярости.
Но не выходило.
– Ивэнь! – повторил Теон. – Мне больно. Ты сжимаешь слишком крепко.
– Извини.
Я заставил себя оторваться от зрелища на корме корабля. Если даже четырнадцатилетний подросток способен сейчас соображать, то я, взрослый мужик, тем более должен.
Я ещё раз посмотрел вниз. Чёрт бы побрал эту ситуацию.
– Ты видишь свою сестру?
– Нет.
Я тоже не видел Юми…
– Если мы сейчас приземлимся на палубу, скольких людей ты сможешь взять под контроль? – уточнил я хриплым голосом.
– Если отпущу кондора, то троих или четверых. В самом крайнем случае – пятерых, но буквально на несколько ударов
