Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
И я, глядя на свою семью, поняла: женщине для счастья не нужен мужчина. Для счастья ей вполне достаточно любящего мужа. Того, кто станет лучшим отцом ее детям. А ей самой – защитой, опорой и громоотводом!
ЭПИЛОГ
Ни одна импровизация не выходит так гладко, как та, которую ты репетировала три дня перед зеркалом. В этой простой истине я убеждалась сейчас, сидя на камне и вдохновенно цапаясь с супругом.
– А я тебе говорю, дети должны познакомиться со своим дедом! Хотя бы ради того, чтобы знать, кого потом проклинать.
– Я не хочу, чтобы мой отец высказывал им все то, что слышал когда-то я, – парировал Дир, и в его словах была своя правда.
Я же, несмотря на все прожитые годы, оказалась неистребимой носительницей тех ценностей, которые заложили в маленькую Тамару ее родители: «Даже если вы поссорились, попытайтесь помириться. Вы же одна семья», – часто говорила мама, когда мы с Кариной вздорили. И сейчас я хотела, чтобы Дир попытался найти общий язык со своим отцом, а внуки узнали своего деда.
Правда, перед этим я сама вдохновенно, как это может делать только боевой маг, «беседовала» – назовем это так – со своим свекром. Помнится, пару лет назад он пришел в наш дом.
Дира как раз не было – его по служебной надобности вызвали во дворец. Все же император оказался мудрым правителем, который держал друзей близко, врагов еще ближе, а за талантами военного мог увидеть и иной дар – дипломата, который своей холодной выдержкой может довести до белого каления даже дивных.
Так что, к прискорбию последних, лорд Нидоуз недавно и стал верховным канцлером министерства межрасовых дел. И в связи с этим работы у супруга было немало.
Свекр не застал Дира дома, напоролся лишь на меня и облил холодом взгляда. Видимо, оный вымораживающий взор входил в базовую комплектацию всех Нидоузов.
Я ответила Харварду Нидоузу тем же. Мы глазели друг на друга так с минуту. Еще бы. Первая встреча. На свадьбу-то отец Дира не пришел.
– Надо же, я представлял тебя другой, – протянул родственничек.
– А какой же? Знатнее? Привлекательнее? Стройнее? – перечислила я.
К слову, к тому моменту учеба в академии и должность статс-дамы, а также практики на боевом факультете слегка меня изменили. Если считать слова «выздоровела» и «поправилась» синонимами, то, скажем так, я «заболела» на минус пятнадцать килограммов. Потому-то от прежней пышки Ким мало что осталось.
Может, вернись я на алхимический факультет, и осталась бы прежней, но… Несмотря на шестую ступень дара глава тайной канцелярии настоял, чтобы я продолжила обучения на боевого мага, считая, что это будет лучше для интересов короны… В смысле, безопасности будущей императрицы.
Так что тренеры и магистры в академии, которую я заканчивала, во всю заботились о том, чтобы кроме знаний, крепких мышц, силы, выносливости, ловкости и прочих необходимых магу качеств, в нас, будущих боевых магах, больше ничего лишнего не осталось. И выходит, что жира во мне почти не было, как и возможности с него беситься. А вот выбесить одного самоуверенного лорда – еще как.
Потому я мило улыбнулась свекру, готовя ответный удар. А ничего не подозревающий лорд Недоуз-старший продолжил:
– Все вместе, – разом объединил мои варианты Харвард. – Но я прощу это «все» той, которая смогла пробудить-таки в моем сыне дракона.
– А я не прощу ничего тому, кто этого дракона запечатал, – парировала я.
Лицо свекра изменилось, а я добила:
– Вы с самого детства тренировали у Брандира выдержку, стойкость, спокойствие, хладнокровие. И тем самым заставили вашего сына контролировать не только свои эмоции, желания, порывы и стремления, но и своего зверя, который не смел вырваться из той клетки, в которую вы, как отец, его посадили.
– Да как ты смеешь такое говорить?!
– И смею, и буду.
Помнится, в тот раз лорд Нидоуз-старший громко хлопнул дверью – та даже вылетела из косяка. Барон Бросвир был куда менее эмоционален. К слову, он тоже не посетил нашу свадьбу, правда, не проигнорировав, а сославшись на недуг. А вот моя мать пришла и сияла радостной улыбкой так широко, что, казалось, затмит солнце.
И бабушкой она стала замечательной. А барон хоть и остался при своем, но втайне побаивался моего мужа. И не без оснований: у Дира с отцом был короткий, непечатный разговор, после которого папа долго извинялся передо мной за то, что запер в склепе, и клялся, что больше даже голоса не повысит. И слово держал.
А вот с Харвардом все было сложнее. Но время шло, старый дракон нет-нет да и залетал к нам в дом, и даже на третью нашу беседу дверь осталась в косяке. А на той неделе он и вовсе смирил гордость и попросил о встрече с внуками… Так что ради нее я сейчас и пыталась отвоевать у мужа право для наших детей увидеться с дедом. А уж полюбить его или возненавидеть – пусть решат сами.
Мы с супругом спорили об этом, сидя на валунах в одном из множества уголков Долины Водопадов. Мы прилетали сюда на отдых от суетной столицы всей семьей. И дети сейчас играли с огромным черепом какого-то великана, умершего тысячелетия назад. Младшие – обстреливая его магией, а старший поливал, как истинный дракон, огнем.
А я, глядя на Дира, плутовски улыбнулась, потому что знала: после каждой нашей ссоры следует примирение. И он тоже об этом помнил и хитро поглядывал на вечереющее небо. Потому что как только мы уложим детей спать в старом дворце, так и начнем мириться.
Жаль только, на моей службе статс-дамы все было не так просто, как в семье. И эльфы продолжали плести свои интриги, впрочем, уже куда осторожнее. Ибо Дир за ними приглядывал. К тому же у дивных была долгая память. И на провалы – тоже.
Потому как оказалось, что для всех казненная Бриана Тэрвин неожиданно
