Чужая невеста - Анна Сергеевна Платунова
— Опомнитесь! Граф! Придите в себя!
— Советник Ромер! — позвал его принц Ивейл. — Есть более цивилизованные способы…
Самое время мямлить! Граф его и не слышал, увлеченный схваткой. Тогда принц приблизился и положил руку на плечо советника.
От неожиданности тот резко развернулся, не опустив меча. Острое лезвие со всей силой ударило принца в грудь, распахав от плеча до плеча. Кровь разрывника хлынула неукротимой волной.
— З-зачем…— пробормотал принц.
Попятился. Оступился и навзничь рухнул на землю, заливая все кровью.
Отец кинулся к раненому Ивейлу. К нему присоединился Эберд. В четыре руки они зажимали глубокую рану.
— Как много крови, — повторял капитан Эберд. — Всюду кровь. Хлещет и хлещет.
Усилия отца ни к чему не привели. Ивейл перестал дышать, а кровь впиталась в снег. Над ней уже курился черный дым — вот-вот откроется Разрыв.
— Надо уходить, — бросил отец. — Предупредить всех в гарнизоне. Нас ждет Прорыв невиданной силы. Не знаю, сколько выстоят щиты против полчищ бестий. Будем держаться, сколько сможем!
Отец и капитан Эберд рванули к лошадям. Напоследок капитан оглянулся на советника Ромера, который тупо рассматривал окровавленный меч в своей руке. Потом он, пошатываясь, тоже побрел к лошади.
Воспоминание медленно растворилось в воздухе. Мы снова смотрели на деревянные подмостки, но внутренним взором я продолжала видеть тело Ивейла, распростертого на земле, и начинающий расползаться Разрыв.
— Такова правда, — раздался громовой голос генерала Пауэлла. — Империя, которую вы знали, держалась на лжи и крови. Теперь все изменится. Я обещаю позаботиться о вас, граждане Пантерана. А сейчас расходитесь по домам. Обнимите близких. Ни о чем не волнуйтесь. Дайте нам время навести порядок.
Люди не торопились расходиться. Они собирались группами, переглядывались, обсуждали шепотом новости, однако скоро у помостков появился небольшой отряд ополчения: бывалые вояки, закаленные в боях. С такими связываться – себе дороже, быстро наведут порядок.
Площадь у помостков пустела. И только мы все стояли, обнявшись.
— Зря он пытался остановить принца, — прошептала я. — Пусть… лучше… маленький Разрыв.
Что я говорю? Десятки жизней лучше тысячи? Не в характере отца было выбирать. Он просто не мог остаться в стороне. Меня пронзил жгучий стыд. Как я могла допустить мысль о том, что он предатель? Как?
«Папа… Папа, прости меня…»
— Я бы тоже пошел, — сказал Тай.
Вот так, просто и честно.
— Знаю. Поэтому я тебя и люблю так сильно.
Я повернулась и спрятала лицо на груди Тайлера. Неожиданно пошел снег. Возможно, последний снег в этом году, ведь весна не за горами.
Свежий и чистый. Белый снег, как белый лист бумаги. Только от нас будет зависеть, какую историю мы теперь напишем.
Эпилог
Я лежала на руке Тайлера, подставив лицо жаркому южному солнцу. Неподалеку от наших ног о берег плескали волны Темного моря. Мои волосы все еще были мокрыми после того, как я ныряла в теплые воды — первый раз в жизни. Кожа Тайлера пахла солью. Наша первая увольнительная. Я уже пару раз оговорилась, назвав ее «упоительной», а Тай оба раза хохотал.
— Надень рубашку, — проворчала я. — Ты сгоришь. Сне́жка мой.
Так его Ярс называл, а теперь иногда и я.
— Этот Лед не поддастся и натиску южного солнца! — патетически произнес Тай.
От жары у нас явно слегка расплавились мозги, но мне нравилось чувствовать себя беспечной, юной, влюбленной и любимой женой. Как будто у нас впереди целый месяц отдыха, а не коротких два дня. Завтра придется возвращаться на южную границу — половину ночи провести верхом. Но оно того стоило.
Я перевернулась на живот и, устроив подбородок на ладонь, любовалась Тайлером. Он делал вид, что не смотрит на меня, а сам поглядывал из-под длинных ресниц. Такой красивый. И весь мой.
Тай поймал меня за руку и прижал к губам запястье с тонкими полосками — старые постепенно исчезали, спасибо целительской мази, но свежие еще виднелись отчетливо. Позавчера я закрыла маленький разрыв на южной границе, теперь у меня несколько законных дней отдыха и восстановления.
Пока я единственный ткач Империи, но ректор Кронт меня обнадежил. Он сказал, что в этом годуищущиедоставили во дворец два кристалла с кровью, указывающей на «запретный» дар. Где-то в Империи ждали своего часа двое молодых одаренных, и кто-то из них тоже может оказаться ткачом.
Когда-нибудь нас станет много! Когда-нибудь мы закроем все разрывы, и твари больше не проникнут в наш мир. Мейстери Луэ, правда, уверена, что дары уже никуда не денутся, так что Тирн-а-Торн продолжит свою работу, воспитывая будущих офицеров и защитников Империи.
Мне даже немного жаль, что я не вернусь на учебу в просторные аудитории. Не пройду по разноцветным дорогам Академии. У меня теперь слишком много дел на границах Пантерана. Линии силы постоянно будоражили кровью разрывников, поэтому разрывы продолжают стихийно возникать то там, то здесь. Пройдет не один год, пока ткань реальности успокоится.
Мне досрочно присвоили звание лейтенанта. Теперь, когда кто-то обращается «лейтенант Эйсхард», мы с Тайлером одновременно отвечаем: «Да!»
Я боялась, что Тайлера отправят служить отдельно от меня, но ему дали другое задание: охранять как зеницу ока ткача Империи. Что он с большим удовольствием и делает — денно и нощно.
— Видимо, суд над Арториями еще не завершился, — сказала я, счищая песчинки с влажного плеча Тая. — Никаких новостей из столицы.
Пока мы еще находились в Лоренсале, мы с Тайлером один раз сходили на заседание публичного суда в Цитадель Правосудия. Сели на верхних рядах, среди горожан, стараясь не привлекать к себе внимания. Но все равно Фрейн каким-то чудом заметил меня и все время, пока шло слушание и судья в черной мантии зачитывал перечень преступлений короны против граждан империи, не спускал с меня глаз.
Он выглядел потерянным и каким-то потускневшим, но при взгляде на меня на его лицо будто вернулась жизнь и краски. Мне показалось или в какой-то момент его губы прошептали: «Прости»?
Больше я в Цитадель не приходила.
— Такие дела тянутся месяцами, — ответил Тай. — Не волнуйся, нам точно расскажут, чем все закончилось.
Он притянул меня к себе, устраивая мою голову на своем плече, а я подтащила полотенце и укрыла этого белокожего упрямца, пока он не обгорел.
—
