Неладная сила - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– А почему моста не проходили?
– Проходили!
– Да нет же! Мы бы тогда по гати уже шли, а здесь земля.
– И правда…
– Устинья, свет мой, где ты! – ласково и притом властно окликнул ее кто-то из братьев Нежатичей. – Не отстала?
– Ох, Меланка, заплутаем мы с тобой, в топи заберемся… – зашептала Устинья.
Вместе со всеми своими было не так страшно блуждать по темному лесу, как вдвоем с Меланкой. На ходу Устинья притронулась к Демкиному колечку на ремешке под сорочкой. Оно было на месте, и хотя весь день его близость ее тревожила, теперь, напротив, успокоила, будто оно была залогом каких-то дружеских, оберегающих сил. Подумала: если бы Демка все же пришел к ним этим вечером! Был бы он сейчас здесь! Тогда она не боялась бы ни лесной тьмы, ни братьев Нежатичей. На его силу и храбрость можно положиться, и он доказал, что предан ей. Тоска по Демке была таким странным чувством, непривычным, но отрадным и греющим душу. Никогда раньше ей не пришло бы в голову ждать помощи от Демки сумежского, но за последниие дни что-то изменилось. И уж если выбирать между Демкой и этими чудными сыновьями боярскими…
Вместо Меланки с ней рядом вдруг оказалась Настасея – и тоже схватила за руку.
– Устя! – зашептала она. – Ты какого-нибудь себе выбери, а второго мне оставь! Тебе же два не нужно, что ты их обоих сразу при себе держишь!
– Мне и одного не нужно! – Несложно было понять, о чем Настасея говорит. – Я их не прошу возле меня тереться. Да и тебе тоже ни к чему.
– Ты как хочешь, а мне еще как нужно! – сердито прошептала Настасея.
– Боярские сыновья нам не чета, толку не выйдет. Ты себя пустыми мечтаниями не тешь, а то позору не оберешься.
– Неправда! Там один так на меня все поглядывает! Счастье не боярство, не родом ведется. Может, в Новгород заберет!
– Тебя? Настя, очнись! Мы и роду простого, и приданое у нас не для боярского рода. Нужны им наши пояски да рукавицы!
– Они сами богатые, что им мое приданое! – отмахнулась Настасея. – Ну а если тебе кто другой по сердцу, – она усмехнулась, – то мне и лучше. Моя бабка видела – к тебе Демка сумежский приходил, льстивые речи говорил. Я скажу им, что ты уже сговорена.
– Я не… не говори ничего! – Устинья рассердилась, но не решилась прямо отрицать сговор с Демкой. – Какое им дело? Да и тебе тоже.
– А мне очень даже какое дело! Мне о себе позаботиться надо – сирота я, даже и дядьки толкового нет!
– Девушки, где вы! – окликнул их кто-то из Нежатичей. – Не отставайте!
– Мы здеесь! – игриво пропела Настасея и убежала на голос.
Устинья пошла за ней, но скоро натолкнулась на чьи-то спины: ватага остановилась. Судя по жесткому касанию хвойных лап, они очутились в ельнике. Давно уже они шли через шуршащее море пышного папоротника, достигавшего людям до пояса.
– Устинья, где ты! – Обе Нежатича опять подошли к ней, но в темноте она не поняла, старший с ней заговорил или младший. – Вот место подходящее. Теперь смотрите все, что будет.
Они вышли вперед, и один из них заговорил. Второй молча стоял у него за плечом. Устинья ждала чего-то похожего на знакомые ей заговоры – про море-окиян и остров Буян, – но в речи Нежатича не поняла ни единого слова. Это был вовсе не русский язык, а какой, она и предположить не могла.
Из какого же народа была их мать, если это она научила сыновей такому заклинанию? Из чуди, как у Меланки? Говорят, в Новгороде чуди живет много.
Но тут же лишние мысли выдуло из головы – впереди во тьме возникло мерцание. По замершей ватаге пробежал изумленный шепот. Заросли папоротника осветились собственным светом, по узким листочкам запрыгали темно-рыжие и синие искры.
Зачарованная зрелищем, Устинья смотрела, как пышные листья, похожие на хвосты, наливаются светом. Уже целые волны света ходили по зарослям, и ей были видны окрашенные рыжими и синими отблесками ошарашенные лица барсуковских подруг.
В вершинах елей возник глухой ропот, будто и там удивлялись. Устинья бросила взгляд по сторонам: во тьме казалось, что старые ели смыкаются плотнее, тянут лапы к мерцающим кустам.
Нежатич выкрикнул еще что-то, взмахнул руками – и один куст, в самой середине, вспыхнул так ослепительно, что барсуковские, жмурясь, закрыли лица руками. А когда снова посмотрели…
На поляне было светло как днем. Из середины куста поднялся высокий, в рост человека, побег, а на нем, прямо на глазах у людей, выросла толстая почка. Вот она лопнула, раскрылся цветок, растопырил во все стороны пламенные лепестки с синими прожилками. Сердцевина его сияла так, что слепила глаза.
– Вот он – папоротников цвет, а вон в нем и перстень золотой! – раздался голос, но за сиянием цветка говорящего было не разглядеть. – Есть кто смелый – подойти и взять?
– Я! – с дрожью, но решительно ответил женский голос, и в сияние цветка вышла Настасея. – Я пойду!
Девушки ахнули, Устинья прижала пальцы к губам. Настасея, как видно, поверила, что и для нее пришел счастливый час, когда можно долю ухватить за крыло. Богатое угощение, пиво и мед, на который барсуковские по неопытности налегали вперемешку, пляски и красивые лица братьев Нежатичей, их дразнящие улыбки наполнили ее шальной смелостью. Чего было терять – бедняцкую жизнь, уходящую молодость? А приобрести можно все: счастье, богатство, жениха, будто из сказки вышедшего…
Настасея сделала несколько решительных шагов к пламенеющему цветку, потянулась…
Высокий гибкий стебель вдруг обернулся змеей в тускло мерцающей темной чешуе, расправленные лепестки – разинутой пастью, и уже не огненные тычинки, а длинные, загнутые назад зубы горели в этой пасти. Змея нависла сверху над Настасеей, заметно превосходя ее ростом; пасть гада распахнулась, будто ворота в Навь. По поляне разнеслось шипение – громкое, пронзительное, царапающее слух.
Вся ватага с визгом кинулась прочь. В ужасе парни и девки налетали друг друга, на стволы и кусты. Настасея отшатнулась, поскользнулась, зацепилась за что-то на земле и рухнула. Устинья хотела кинуться к ней и вырвать из-под нависшего гада, но зацепилась подолом за крепкий еловый сук и тоже упала, успела только закрыть лицо руками, чтобы не повредить глаза.
Тут же она отняла руки и вновь взглянула. Над Настасеей стояли оба Нежатича, закрывая от гада; в руке у одного оказалась сабля – откуда только взял? Когда пировали и потом уходили с луга, никаких сабель при них не было. Быстрым взмахом Нежатич
