Чужая невеста - Анна Сергеевна Платунова
«Падение старого мира…» Только эта цитата из учебника истории крутилась и крутилась у меня в голове, пока Фар вел нас с Тайлером по коридорам дворца на совет оппозиции, где нас уже ждали. Мир снова изменился. Теперь, надеюсь, к лучшему.
Всюду нас встречали следы ожесточенных боев. Хотя часть гвардейцев перешла на сторону повстанцев, многие отряды сохраняли лояльность императору и бились до последнего.
На парадных лестницах и в коридорах, еще вчера светлых и сияющих роскошью, темнели пятна крови. Гобелены сорваны, мраморные панели разбиты в крошку. Посреди проходов громоздилась мебель: перевернутые столы, диваны — здесь защитники дворца держали оборону. Сквозь разбитые окна проникал холодный ветер, вздымал занавеси, как белые флаги.
Пока мы шли, Фар рассказал, что наступление, запланированное на начало весны, когда и должна была состояться наша с Фрейном свадьба, из-за последних событий пришлось форсировать. Генерал Остерман, мыслезор империи, выведал имена, расположение укрытия, планы мятежников, и счет пошел на часы. До последней минуты никто не был уверен, что сопротивление возьмет верх.
Однокурсник Тайлера подвел нас к двери зала для аудиенций. Я не сразу признала тот самый зал, где Брайс и Фрейн совсем недавно праздновали победу и решали судьбу Тайлера. Дверь из светлого дерева покрывала копоть, а на месте ручки зияла дыра.
Фар вошел первым, придержал створки.
— Генерал Пауэлл, я их привел.
Услышав имя друга моего отца, я замерла на месте. Я знала, что он тоже входит в сопротивление, но непривычно было видеть здесь, в сердце восстания, человека, который, хоть и приютил меня в своем доме, казался довольно холодным и безразличным. Теперь я, пожалуй, понимала, почему он держался отстраненно: не хотел подвергать наивную девчонку, какой он меня, несомненно, считал, опасности.
Генерал, судя по повисшей в зале тишине, записывал обращение. Да, так и есть, он положил на стол эхо-кварц и повернулся в нашу сторону. Повернулись и остальные, и у меня слезы навернулись на глаза, когда я увидела мейстери Луэ, ректора Кронта, мейстеров Грига и Тугора. Остальные люди мне были незнакомы, они почему-то показались мне очень похожими между собой. Наверное, из-за выражения непреклонности и многодневной усталости на лицах. У мужчин на щеках густая щетина, воспаленные глаза: видимо, отдыхать им доводилось нечасто.
— Алейдис! — воскликнул генерал Пауэлл.
Генерал направился ко мне, но мейстери Луэ его опередила: стремительно преодолела расстояние между нами — она всегда так торопливо передвигалась, вовсе не женственно, будто всегда готова ринуться в бой — и крепко обняла меня.
Я, не ожидавшая нежности от суровой мейстери Луэ, рвано выдохнула ей в плечо и обняла ее в ответ. Вот она отодвинулась и, не убирая ладоней с моих плеч, обшарила меня цепким взглядом от макушки до пят.
— Ранена? — быстро спросила она.
— Это не моя кровь… — Я задавила подступающие рыдания: еще наступит время для скорби. — Ярс… погиб…
Мейстери Луэ прикусила губу и стиснула мое плечо в жесте поддержки.
— Мне так жаль!..
— А кристалл? — Генерал Пауэлл встал рядом. — Прости, Алейдис, что сразу перехожу к делу. Мы не забудем ни одного героя этой ночи. Ярс сумел сделать запись?
— Да.
Я поняла, о каком кристалле он говорит, и разжала пальцы. На ладони глубоко отпечатались грани эхо-кварца: я держала кристалл с записью воспоминаний капитана Эберда в руке с момента смерти Ярса.
Генерал кивнул.
— Отлично. Я заберу его на время. Нам нужно за ночь сделать множество копий и распространить по столице, чтобы утром жители, пришедшие на представления, смогли увидеть правду. Я верну тебе его позже, обещаю. А пока мейстер Григ поможет тебе сделать запись добытой информации на эхо-кварц.
Я кивнула, чувствуя странное опустошение, будто вместе с тупой болью от врезавшихся в кожу кромок кристалла меня покинула последняя частичка жизни Ярса.
Кровь отхлынула от лица, и мейстери Луэ неверно истолковала мое состояние.
— Это совсем не больно. Ты лишь возьмешь эхо-кварц и сосредоточишься на вопросах мейстера Грига.
— Угу…
— Я рядом, — тихо сказал Тайлер. Он взял меня за руку и растирал покрасневшие вмятины на коже.
Тай отвел меня к креслу и усадил. Притащил откуда-то плед и укрыл мои ноги. Я не сразу сообразила, что это не плед, а сорванная с окна занавеска. Я думала, что мейстер Григ погрузит меня в какой-то транс, но мы просто разговаривали, пока я перекатывала в пальцах пустой эхо-кварц.
— Расскажи, как вы в первый раз спустились в архивы. Что ты увидела? Что почувствовала?
И я добросовестно рассказывала о прохладе узкой лестницы, о фигуре служителя в сером балахоне, о решетках на отсеках с книгами и, наконец, о дневнике самого Максимилиана.
— Но я не помню самих страниц, — испугалась я. — Все так зыбко…
— Это не страшно, — успокоил меня мейстер Григ. — Твой разум все помнит. Каждое слово, каждую букву.
— Императора Аврелиана поймали? Что теперь будет с ним и принцами? Их казнят?
— Сейчас они под стражей в казематах, так же, как и представители других родов, близких к короне. Сначала мы выведаем тайные знания посвященных. Как работают запретные дары, как их развивают с помощью крови бестий. Все, что столетиями скрывали от нас и жителей Империи. Потом состоится публичный суд в Цитадели Правосудия, куда сможет прийти любой желающий.
— Хочется верить, что им вынесут суровый приговор, — процедил Тай сквозь зубы.
— В этом я не сомневаюсь.
Вся информация, которую мы с Тайлером добывали в архивах день за днем, час за часом, записалась на эхо-кварц за какие-то пятнадцать минут.
— Это… все? — спросила я дрогнувшим голосом.
— Все, Алейдис, — ответил преподаватель тактики.
Не знаю, что он прочитал на моем лице, но на его собственном отразилась печаль и горечь.
— Длинный был день, правда? Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Тай, на тебя можно положиться в этом вопросе?
— Несомненно.
Я была уверена, что Тайлер отведет меня в одну из гостевых комнат: часть из них приспособили под госпиталь, в других отдыхали члены сопротивления. Я бы ни за что на свете не вернулась в мои бывшие покои, где сам воздух был будто пропитан отчаянием. Но Тайлер сказал:
— Прогуляемся?
— Что? Сейчас?
— Немного свежего воздуха тебе не повредит.
Пожалуй, да, уснуть я все равно не смогу.
Тай набросил мне на плечи брошенный кем-то гвардейский плащ. Мы спустились по парадной лестнице,
