Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
Он нес меня легко, будто я была не пышкой, а пушинкой. Его мышцы играли под тканью камзола, теплое мужское дыхание щекотало висок, и я сдалась. Позволила голове лечь поудобнее в ложбинке между его шеей и ключицей, прикрыла глаза…
Наверное, так и ощущается безграничное счастье.
– И к тому же, раз ты официально согласилась стать леди Нидоуз, я имею полное право проявлять заботу. Носить на руках, сражаться за тебя с демонами, заказывать ужин на двоих, чтобы ты не стояла у плиты…
На это заявление я, не открывая глаз, фыркнула, и Дир тут же добавил:
– Нет, ночной суп был бесподобен. И я бы не прочь попробовать еще, но не сегодня.
Я рассмеялась. Мне было свободно, и сладко, и безумно весело всю дорогу до кареты. Да и в ней тоже. Хотя мы старались вести себя прилично. Ну почти…
Когда мы оказались внутри, а лошади тронулись, Дир взял мою ногу, желая осмотреть мозоль и наложить заживляющее заклинание. А потом закрепить его поцелуем и… Мы как-то увлеклись.
Я откинулась на спинку сиденья, глядя на Инистого сквозь ресницы затуманенным взглядом. Ловя открытым ртом воздух и вот-вот готовая закричать от удовольствия. А это всего лишь щиколотка!
Так что, когда экипаж остановился, потребовалось куда больше времени, чтобы выйти из него, чем обычно.
ГЛАВА 13
Особняк Нидоуза встретил нас торжественно и с прохладцей. Старый дворецкий с невозмутимым видом, словно лорд каждый день вносил в дом на руках юную особу, молча распахнул тяжелую дубовую дверь.
– Пусть в малую гостиную принесут закуски, и распорядись насчет вечера. Планы поменялись, – бросил Дир, не выпуская меня из объятий, и пронес через огромный холл с мраморным полом и гобеленами на стенах.
– Сию минуту, лорд Нидоуз, – голос дворецкого, бархатный и глубокий, растекся по залу.
Малая гостиная оказалась именно такой, какой ее следует представлять: темное дерево, стены, обитые темно-зеленым шелком, картины на стенах. И огромный камин, в котором уже были сложены поленья. Их инистый зажег пассом руки, с пальцев которой сорвалось пламя. Дрова тут же вспыхнули, делясь своим теплом.
Дир наконец опустил меня на мягкий диван, засыпанный шелковыми подушками, прямо перед огнем. Он сам встал на колени, снял с меня злополучные туфли и продолжил начатое в карете: принялся с невероятной аккуратностью массировать уже почти зажившую ногу, закрепляя все поцелуями. А потом как-то незаметно мужская рука скользнула выше и…
Кажется, кто-то стучал в дверь, но это все было как-то фоном, а потом визитер, так и не дождавшись разрешения, ушел.
А мы с Диром продолжили. Целоваться. Касаться. Дышать друг другом… А после – просто сидели обнявшись, пили по капле опускавшийся на город вечер. Дир рассказывал забавные истории, а я смеялась, гладя его волосы и чувствуя, как кольцо на моем пальце странно и приятно отдает холодом.
Когда начало смеркаться, подали ужин: госпожа Томас таки смогла достучаться если не до нашей совести, то просто через дверь и, получив разрешение войти, лично внесла поднос.
Выглядело аппетитно. И совершенно не в духе повара инистого. Так и оказалось: еда была из той самой ресторации, куда мы не пошли.
Я уже почти забыла, что существует другой мир вне этой комнаты, где я – адептка Кимерина Бросвир, которая должна отомстить за ба, найти своих убийц и разобраться до конца с заклинанием рыжей, не готовит ли оно еще каких сюрпризов, а он – лорд Нидоуз, нарушивший ради меня приказ императора. И у нас есть обязанности, академия и сложные жизненные обстоятельства.
О последних напомнил нам дворецкий. Он появился в дверях с таким видом, будто пришел сообщить о начале апокалипсиса, но его выучка не позволяла паниковать.
– Лорд Нидоуз, вас беспокоят. Ваш отец прибыл из герцогства и настаивает на срочной встрече. Я осмелился проводить его в кабинет.
Все напряжение, вся усталость, которую я видела на его лице в академии и которые успели куда-то исчезнуть за эти часы, превратив инистого в счастливого мальчишку, враз вернулись. Инистый вздохнул, потер переносицу.
– Проклятье. Прости, Ким. Я должен тебя покинуть на пару минут…
– Иди. – Я дотронулась до его руки. – Я никуда не денусь.
Дир наклонился, крепко, по-собственнически поцеловал меня в губы, словно запечатывая наше счастье, чтобы оно не испарилось за время его отсутствия, и вышел вместе со слугой.
Дверь за ними закрылась. Я осталась одна в огромной, вдруг ставшей холодной, несмотря на огонь в камине, комнате. Подтянула ноги, обхватив их руками, и уставилась на синее пламя в самом сердце костра, чувствуя на пальце вес кольца.
Секунда. Вторая. Третья…
А потом я устала ждать. Да и как можно просто вот так сидеть, когда рядом твой будущий свекор! Должна же я знать, к чему готовиться. И судя по тому, что Дир не спешил меня знакомить с отцом, это «чему» не очень приятное.
Так что я поднялась с дивана и босиком, на цыпочках поспешила к кабинету, чтобы хоть одним глазком… Нарваться на скандал! Его было преотлично видно в щель от неплотно прикрытой двери.
– Ты, зарвавшийся щенок, который ничего не понимает! Императору не отказывают! Тем более дважды! Владыка пожелал объединить наш род с Фосорами, и, когда три дня назад ты обратился ко мне за родовым перстнем, я решил было, что ты одумался и решил исполнить волю повелителя. Но сегодня утром я узнаю, что ты подал в отставку в академии, а в обед на нашем родовом древе вспыхнуло новое имя. Какая-то Кимерина Бросвир!
– Быстро… – хмыкнул на эту пламенную (в прямом смысле: Нидоуз-старший пару раз плюнул огнем изо рта, раздраконившись не на шутку) речь Дир. – И ты, узнав это, прилетел на крыльях ко мне.
– Да, демоны тебя подери! Ты мой единственный сын. И я не позволю тебе позорить наш род. Ты немедленно…
– А я не позволю тебе указывать мне, что делать. Это мой выбор сердца!
– На него имеет право только дракон! И то не всегда. А у тебя нет крыльев! И есть обязанности перед родом! – выпалил Нидоуз-старший, натурально зверея: черты лица заострились, скулы покрылись чешуей.
– Если так, то я выйду из него! – рыкнул Дир и сделал шаг к отцу.
– Только посмей запятнать имя Нидоузов подобным поступком. Не позволю. А я сделаю все, чтобы этого не произошло. Если понадобится – устраню причину твоего помешательства…
– Что ты сказал? – прорычал Инистый, беря Нидоуза-старшего за грудки. – Если узнаю, что ты подошел к Ким – тебе не жить. Посмеешь
