Чужая невеста - Анна Сергеевна Платунова
Тай читал меня, как открытую книгу, как я ни пыталась скрыть подступающий страх. Он снял амулет, взял меня за плечи.
— Посмотри на меня, Аля, — попросил он. — Свадьбы не будет. Верь мне! Времени достаточно, чтобы все подготовить. У Вель давно появился план…
— Какой?
— Пока не буду забегать вперед, но знай, что никто тебя здесь не бросит! Я без тебя не уйду!
Я прерывисто вздохнула, подалась вперед и прижалась к груди Тайлера, а он стиснул меня в объятиях так крепко, будто хотел спрятать внутри себя.
— Этот венценосный гаденыш… Он ничего тебе не сделал? — с ненавистью прошипел Тайлер.
Кроме того, что напугал до дрожи и напомнил мне своего братца-психопата?
— Нет-нет. Мы только говорили. — Почти не вру. — Но Фрейн хочет ускорить свадьбу. Ему надоело ждать, пока Брайс и Лэггер отыщут Веелу. Ведь такого, надеюсь, и вовсе никогда не случится!
— Две недели, — повторил Тайлер. — Но это пока только его желание. Не факт, что Аврелиан пойдет на поводу младшего сына. Пока ничего не известно точно, мы продолжим работать. Сколько успеем — столько успеем. К тому же появилась одна ниточка… Вполне возможно, что стоит потянуть за нее, чтобы распустить клубок, обличающий императорскую семейку.
— О чем ты?
Тайлер чуть отодвинулся, присел на краешек стола и смущенно потер лоб.
— Не хотел тебе говорить раньше времени, чтобы не обнадеживать напрасно.
— Но теперь уже продолжай, если начал! — возмутилась я.
Тай притянул меня к себе. Мы просто физически не могли оторваться друг от друга дольше чем на минуту, использовали любую возможность, чтобы прикоснуться, восполняя все те долгие часы, когда держались на расстоянии, притворялись чужими, не могли обменяться взглядами без опасности быть раскрытыми.
— Помнишь старого Оларда?
— Как я могла его забыть? Ужасно жаль, что деревянная лошадка осталась в лагере.
— Помнишь, что он рассказывал о капитане Эберде — свидетеле того, что случилось в ночь Прорыва? Он сопровождал полковника Дейрона в бесплодные земли, когда все произошло.
— Конечно, помню. Но разве его след не затерялся? Я думаю, что он, скорее всего, погиб в кровавой мясорубке в ночь Прорыва.
— Он жив.
Я вздрогнула и уставилась на Тайлера, не веря своим ушам, а он потер переносицу, досадуя на себя за то, что вот так обрушил на меня правду.
— Вернее, мы почти на сто процентов уверены, что запертый в имперской лечебнице для душевнобольных мужчина и есть капитан Эберд.
Известие настолько меня потрясло, что я не знала, что сказать, только растерянно выдавила:
— Он повредился в рассудке? Тогда он нам не поможет.
— С одной стороны — это кажется провалом. Но с другой — именно тяжелое душевное состояние капитана Эберда уберегло его от смерти. Охранка по приказу Аврелиана избавилась бы от опасного свидетеля, но что взять с человека, который давно не говорит ничего, кроме слов «Льется кровь. Всюду кровь».
— Да только и нам от такого свидетеля никакого толку, — вздохнула я.
— Не скажи, — хитро улыбнулся Тай.
— Что ты имеешь в виду? — вскинулась я и невольно стиснула ладонь Тайлера.
— Начну с того, что один проныра и хитрец вот уже пару недель как устроился в лечебницу санитаром. За это время он хорошо зарекомендовал себя и получил ключи от этажа, где содержатся опасные пациенты, а также те пациенты, которых хотят упрятать с глаз долой.
— И этого проныру зовут Ярс? — улыбнулась я, а на душе потеплело.
Тайлер вместо ответа красноречиво пошевелил бровями, чем сильно меня рассмешил.
— Буквально вчера он наконец-то смог познакомиться с Вертом Эбердом. Хотя, конечно, трудно назвать знакомством краткую встречу, когда собеседник на все попытки завести разговор отвечает или «Льется кровь» или «Всюду кровь», а иногда «Бегите, бегите!».
— М-да… Не обнадеживает.
— Но очень скоро проныра-санитар возьмет на смену усовершенствованный эхо-кристалл, который даст в руки капитану Эберду и задаст вопрос, что же он видел в ночь Прорыва. — Голос Тайлера посерьезнел, а у меня от волнения стеснило грудь. — Мы все надеемся, что память капитана не стерлась. Пусть он теперь не может ясно выражать свои мысли, но кристалл запишет свидетельство того, что Верт Эберд видел своими глазами. Если удастся… генерал Пауэлл надеется, что увиденное станет ярким доказательством вины империи.
— О чем ты говоришь?
— Оппозиции надо донести истину до простых людей, но большая часть жителей Пантерана неграмотны, и даже если получится размножить тексты, которые мы добудем, достучаться до умов будет сложно. Другое дело — живая и звучащая картинка. Они сами станут очевидцами случившегося. Имя твоего отца будет очищено! Мы планируем размножить записи на эхо-кварцах, распространить по столице и по периферийным городкам, чтобы все узнали правду.
Мне стало тяжко дышать от обрушившейся на меня надежды. Если сделаем запись, если воспоминание капитана Эберда подтвердит, что мой отец не предатель, и если его имя будет реабилитировано! Столько «если»…
— Обещаешь показать мне запись? — прошептала я.
— Аля, через две недели, когда ты покинешь дворец, ты обязательно…
— Умоляю, Тай! Я не смогу ждать столько времени!
— Хорошо, — кивнул он. — Я принесу эхо-кварц, и мы посмотрим вместе.
— Мне так страшно… — прошептала я. — Вдруг… отец… все-таки виновен.
Я опустила взгляд, не в силах смотреть Тайлеру в глаза.
— Эфор Эйсхард снова возненавидит меня?
Тайлер заключил меня в объятия и водрузил подбородок мне на макушку.
— Эфор Эйсхард любит кадета Дейрон больше жизни, — шутливо пробурчал он, покачивая меня из стороны в сторону: то ли вальсируя, то ли баюкая и утешая. — И ничто не сможет это изменить.
Глава 59
Напрасно я надеялась, что Аврелиан не поддержит сына в его взбалмошном решении устроить свадьбу через две недели. Может быть, император уже не надеялся на возвращение Веелы, может быть, хотел досадить брату, ведь именно Лэггер настаивал на двойном бракосочетании принцев, или просто уступил просьбе Фрейна. Как бы там ни было, во время ужина — а совместные трапезы в «кругу семьи» теперь проводились чуть ли не ежедневно — Аврелиан сказал лишь:
