Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье

Я прочищаю горло:

— Всё хорошо, Эрис.

— Ужин готов.

Я заправляю волосы за уши и провожу ладонями по рубашке, разглаживая складки, прежде чем медленно открыть раздвижную дверь. Стоя лицом к лицу с гидрой, я натягиваю улыбку и говорю:

— Отлично. Я умираю с голоду.

Эрис не отходит от порога, продолжая пристально смотреть на меня.

— Уверена, что с тобой всё в порядке?

Я нервно хихикаю, стараясь отвести разговор от любых проявлений слабости:

— Конечно, в порядке. Пошли, а то парни всё съедят.

Она всё ещё выглядит скептически, но, в конце концов, кивает и вместе со мной спускается по лестнице. Когда мы поворачиваем за угол, и столовая оказывается в поле зрения, мой рот приоткрывается, и из груди вырывается восхищённый вздох. То, что раньше казалось обычной столовой, теперь выглядит как сцена из сказки.

Центральная композиция с георгинами исчезла, а на её месте теперь впечатляющее изобилие аппетитных блюд и роскошных десертов. Всё оформлено по всем правилам: фарфоровые тарелки и миски, золотые столовые приборы, высокие бокалы для вина и льняные салфетки. Люстра светит мягко и приглушённо, по комнате расставлены свечи. В соседней комнате потрескивает камин, создавая уютную атмосферу, и мне не терпится сесть за стол и попробовать всё, что приготовил Финн.

Братья встают, когда мы с Эрис входим в столовую. Никс сидит в одном конце стола, спиной к кухне, Финн слева от него, а Эрис занимает место рядом с ним. Финн помогает ей сесть, задвигая за ней стул, пока я направляюсь к противоположной стороне стола. Атлас стоит во главе, но, заметив меня, выходит из-за стула и отодвигает для меня соседний. Если бы он этого не сделал, я бы, вероятно, села рядом с Никсом, но принимаю его предложение. Я прохожу вперёд и, опустившись на стул, позволяю Атласу подвинуть меня ближе к столу, после чего он садится сам.

Когда все пятеро оказываются за столом, Финн жестом приглашает меня угощаться:

— Бери, что тебе нравится, Шэй.

— Ты всё это сам приготовил? — я не могу скрыть своего восхищения, пока остальные начинают наполнять тарелки и миски. Передо мной два больших жареных целиком рыбных филе, нафаршированных лимоном и покрытых травами, запечённый картофель, свежеиспечённый хлеб, приправленные овощи, скорее всего, прямо из сада Финна. А в центре стола меня дразнит шоколадный торт с блестящей глазурью и малиной сверху.

Финн ловит мой взгляд и улыбается.

— Признаюсь, у меня не было времени испечь хлеб или приготовить десерт. Их я взял в кафе через дорогу.

Эрис ласково проводит рукой по его предплечью, которое покоится на столе.

— Не принижай свои заслуги. Всё это просто потрясающе.

— Спасибо, — он улыбается ей. В его глазах мелькает тоска, которую я замечаю, даже если остальные предпочитают её игнорировать.

— Можно? — Атлас протягивает руку к моему бокалу, и я с радостью позволяю ему наполнить его терпким фруктовым вином.

— Благодарю, — я делаю глоток, и он, кивнув в ответ, наполняет свой.

Еда в Троновии отличается от еды в Мидори. В моём королевстве мы едим много красного мяса, фиников, каш, сыра и зерна. Но из разговоров с братьями я знаю, что здесь морепродукты — основа рациона, и я в восторге от того, что наконец попробую готовку Финна. Особенно зная, что он умеет готовить. Я наполняю тарелку, решив попробовать понемногу всего, и отправляю кусочек рыбы в рот. Глаза сами собой закрываются, когда нежное филе тает на языке, словно масло.

— О звёзды. Это божественно вкусно, — стону я, и Финн широко улыбается, щёки его окрашиваются румянцем.

— Спасибо, — он чешет затылок, избегая моего взгляда.

— Это, конечно, не эноксы, но всё равно чертовски вкусно, — подмигивает мне Никс, и даже одно только упоминание бавийского деликатеса из змей заставляет меня истекать слюной.

В течение следующего часа мы разговариваем, смеёмся, и я слушаю, как братья обмениваются историями о своём детстве в Троновии. Видеть, как они расслаблены в уюте своего дома, вызывает у меня улыбку. Мужчины, которых я узнала в джунглях, всегда казались напряжёнными, настороженными, но здесь, в их доме, за их столом, за домашней едой, их стены опускаются. Их улыбки становятся ярче, смех звонче, а братская привязанность почти осязаемой.

Вдруг меня охватывает мысль: жаль, что у меня никогда не было братьев или сестёр. Это знали все — моим родителям с трудом удалось зачать ребёнка, и когда я родилась, меня называли чудом. Часть меня всегда задавалась вопросом, не разочаровались ли они, узнав, что у них дочь, а не сын. Но их вполне устраивала помолвка с Бастианом. Отец всегда говорил, что знает, что Мидори будет в надёжных и любящих руках, когда мы с Бастианом взойдём на трон после его ухода в иной мир.

Теперь… я уже не уверена.

Громкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть, и я едва не роняю бокал с вином. Братья переглядываются, мысленно перекладывая друг на друга обязанность разобраться с нежданным гостем. Наконец, Атлас закатывает глаза и отодвигает стул. До прихожей недалеко, но я уже скучаю по его колену рядом с моим. Списываю это на два бокала вина, выпитых за этот час.

Мне не удаётся разглядеть, кто именно у двери, Атлас загораживает обзор, но я замечаю мужчину в тёмно-зелёной форме с золотой отделкой. Гость не входит в дом, а, передав Атласу запечатанный конверт, сразу же уходит. Когда Атлас закрывает дверь и поворачивается, его взгляд встречается с моим, и я тут же отвожу глаза, делая вид, что сосредоточена на других.

— Итак, — я вытираю уголки губ льняной салфеткой, стараясь, хоть и безуспешно, не смотреть на Атласа, возвращающегося за стол с письмом в руке, — когда я встречусь с вашим королём?

Атлас делает глоток из своего бокала и вновь устраивается на своём месте во главе стола.

— Завтра утром.

Все взгляды устремляются на старшего из братьев Харланд.

— Завтра? — я сжимаю руки на коленях.

— Похоже, наш дядя так же стремится встретиться с тобой, как и ты с ним, — лениво улыбается Атлас, откинувшись назад.

— Но как он узнал, что я здесь? Мы же только пару часов как прибыли в Троновию.

Атлас ставит бокал с длинной ножкой на стол и наконец встречается со мной взглядом.

— Я послал ему весточку сразу, как только мы причалили.

Мой взгляд скользит к написанному от руки письму в его руке.

— И, судя по его письму, это будет дружеский визит?

— Для тебя да. А вот для меня, — он щёлкает языком, — не слишком.

— Что ты имеешь в виду? —