Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье

Отдёрнув штору, он позволяет мне войти первой, и у меня буквально отвисает челюсть. Мольберты, краски, бесчисленные кисти, фартуки и брезенты — всё аккуратно организовано в яркой художественной студии.

— Ты художник? — спрашиваю я.

Он кивает:

— Я рисую. Иногда углём. Ничего особенного, — пожимает плечами, — но приятно делать что-то созидательное руками, а не…

Он обрывает фразу, но я и так понимаю, о чём он. Понимаю, что он вспоминает тех, с кем ему пришлось иметь дело, чтобы защитить семью, чтобы сохранить в безопасности свой народ. Я просто киваю, чтобы ему не пришлось произносить это вслух.

— Можно посмотреть, над чем ты сейчас работаешь? — я оглядываюсь по комнате, но не вижу ни одного мольберта с холстом.

— Я не был дома пару месяцев, так что ничего нового показать не могу.

— А что ты делаешь с картинами, когда заканчиваешь? — спрашиваю, наблюдая, как он облокачивается на деревянную балку в центре комнаты. Тёмные пряди падают ему на лицо, и я с трудом сдерживаю желание запустить в них пальцы.

— Некоторые из них мама забирает и вешает у себя дома в районе Арден, — отвечает он. — Другие я отдаю в заведения, чтобы выставляли или продавали и получали с этого прибыль. Троновианцы — гордый народ. Они не станут просить помощи, даже если нуждаются. Но если они не возьмут деньги, я даю им что-то, что можно продать.

— Ты что, известный художник? — я даже не пытаюсь скрыть своего восхищения, и это вызывает на его лице улыбку.

— Возможно, в художественном сообществе у меня неплохая репутация.

— То есть твои работы у мамы, часть ты раздаёшь… А ты сам ничего не оставляешь себе?

— Любимые картины держу здесь.

— Они где-то здесь висят? — у меня загораются глаза, и я едва сдерживаю желание тут же снова пробежаться по дому, пытаясь угадать, какие из них его. — Какие из них твои?

— Все.

— Ты хочешь сказать, что каждое произведение искусства в этом доме — твоё?

Он кивает, подтверждая, но не добавляет ничего больше.

Я мысленно возвращаюсь к нашей экскурсии и вспоминаю все пейзажи и угольные зарисовки, которые видела в столовой, библиотеке и даже над камином в своей спальне. Мне интересно, рисует ли он места, в которых бывал, или всё это плод его воображения? Уверена, в доме есть ещё работы, которые я не заметила или на которые не обратила внимания.

— А какая из них твоя любимая?

Он бросает мне лукавую улыбку, а в его зелёных глазах мелькает игривый огонёк.

— Это тебе предстоит выяснить, принцесса.

Я закатываю глаза и складываю руки на груди.

— Ты со всеми такой сложный или только со мной?

Атлас выпрямляется из своей ленивой позы и неторопливо приближается ко мне. Когда он останавливается совсем рядом, его лицо зависает над моим, и… Звёзды, я так хочу, чтобы он прижал меня к стене, как тогда на речном круизе в Баве, чтобы его тени скользили по моей коже. Я хочу почувствовать, как его губы врезаются в мои… Но я хочу, чтобы он поцеловал меня потому, что сам этого хочет, а не потому, что пытается обмануть Пожирателей Душ, сливаясь с клиентурой района борделей.

Его рука скользит вверх по моей руке и замирает на шее и линии челюсти.

— Только с тобой, — шепчет он, и большой палец нежно касается моей нижней губы. — И ни с кем кроме тебя.

— Атлас… — выдыхаю я, и он склоняется ближе, вызывая дрожь по всему телу. Я прижимаю ладони к его груди и медленно провожу ими вверх по шее, по лицу, зарывая пальцы в его волосы.

Тяжёлые шаги грохочут по лестнице и раздаются на площадке. Кто бы это ни был, он быстро приближается. В панике от мысли, что нас вот-вот застанут в столь компрометирующем положении — будь то Эрис, Финн или Никс — я отхожу от Атласа в самый последний момент, как раз перед тем, как улыбающийся Никс распахивает занавеску и вбегает в студию.

— Я так и знал, что найду вас здесь, — говорит он, совершенно не замечая своей крайне неудачной по времени выходки. — Финн просил передать, что ужин скоро будет готов, и он ожидает, что вы оба спуститесь чистенькими и готовыми к трапезе.

— Мы сейчас спустимся, — тихо отвечает Атлас, но в его голосе звучит такая властность, что Никс лишь кивком подтверждает, что понял, и исчезает, спускаясь вниз.

— Думаю, нам правда стоит спуститься, — нарушаю я молчание, переступая с ноги на ногу.

Он одаривает меня сдержанной улыбкой.

— Видимо, да, — Атлас указывает на лестницу. — После тебя.

Пока я снова не утонула в этих манящих зелёных глазах, я прохожу мимо него и быстро начинаю спускаться по лестнице, не оборачиваясь и не дожидаясь, пока он пойдёт следом.

Глава 23

Я впопыхах влетаю на третий этаж, где находится моя спальня, юркаю в ванную и задвигаю за собой раздвижную дверь. Я знаю, что должна спуститься в столовую к ужину, но мне нужна минута, чтобы прийти в себя. Я даже не обернулась, чтобы проверить, последовал ли за мной Атлас.

Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Я видела это в его глазах. Он собирался меня поцеловать. И я бы позволила ему. Если бы Никс не вмешался, мы бы уже слились с Атласом в единое целое, и от этой мысли мне кажется, что я плыву и тону одновременно.

Как влюбляться во врага может ощущаться таким правильным? Так не должно быть.

Качаю головой, отгоняя соблазнительные мысли о том, что мы могли бы сделать со всей этой краской в его студии, и умываю лицо холодной водой из-под крана. Беру одно из чёрных полотенец и промакиваю лицо. Это мой первый шанс как следует рассмотреть эту ванную, и она потрясающая. Небольшая, но элегантно оформленная. Геометрическая чёрно-белая плитка покрывает пол и поднимается по стене душа. Тёмный деревянный шкафчик с раковиной из белого камня и овальное зеркало в золотой раме висят над ним, и в отражении я хорошо вижу, как раскраснелась.

Лёгкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Я надеюсь, что это не Атлас. Не хочу, чтобы он видел, как я рассыпаюсь на части только от одной мысли о его прикосновениях.

— Шэй? — мягкий голос Эрис доносится с другой стороны двери, и сердце в груди