Айлин - Ольга Шах
Благодаря тому, что мы замостили камнем нашу площадку, телеги не застревали в каше из грязи и снега и могли разгружаться непосредственно рядом с лесопилкой.
- Очень удобственно вышло! – дядька Кирк сиял от счастья, когда показывал нам свои достижения. – Так и работа быстрее спорится, и устаём мы куда меньше. А эти пять телег, что ваш папенька привёз, мы уже к вечеру распилим.
Мастер показал бумагу, где было указано, что мы в итоге хотим получить. Выходило, что часть брёвен будут распилены на брус, ещё часть – на паркетные доски, остальное – просто на доску. Отходы, такие как горбыль, у нас тоже были расписаны.
Дед, лучась от счастья, обследовал механизмы лесопилки. Кажется, наша новинка его хотя бы ненадолго, но примирила с повальной глупостью окружающих его людей.
После того, как высокая принимающая комиссия выказала своё одобрение проводимой работой, рабочие немного расслабились и активным морганием заставили выступить дядьку Кирка:
- Мы это… - сообщил он, косясь на своих соратников. – Интерес имеем. Моя жена работает в замке. Горничной и всяко по необходимости. Можно ли другим рабочим… семьям… тоже с ними остаться? Они не в тягость будут вам, точно вам говорю. Вон, у Патрика жена шьёт хорошо… не благородную одежду, конечно, но всё же… поломойками опять же. А места им много не нужно – топчан мы сами отыщем…
Мужик в очередной раз обернулся на рабочих и затих. Грег за моей спиной жарко зашептал, что у старого хозяина было устроено иначе, тот не разрешал семьям рабочих на своей земле селиться. Только навещать их, как возможность появится.
- Но мы же так не поступим, правда? – подал голос Чарли.
Я посмотрела в лицо рабочих, которые переглядывались между собой с надеждой, и мысленно выругалась: о семьях-то я и не подумала! Я бы посетовала на огрехи собственного образования, но дедушка, наверное, прав – глупость не лечится.
Но я постаралась сделать всё, чтобы мои мысли не отразились на моём лице, степенно сообщив, что дозволяю селиться семейным в отдельном флигеле, который мы как раз приготовили для ремонта. При этом потирая руки от счастья – и людям помочь смогу, и частично решу вопрос с обслугой в собственном доме.
Мужики же, услышав о такой щедрости, только замахали руками, заверив, что отремонтируют всё сами, постепенно, по мере свободного времени, ежели будет моё на то дозволение. Дозволение было, я только была рада спихнуть хотя бы часть забот.
Отец горделиво смотрел на меня, радуясь моей предприимчивости, дядя тоже растрогался и заявил, что за наше с Полиной будущее он не переживает ни на грамм. Тут же было постановлено, что, если мы желаем получать доход, а не только использовать лесопилку для собственных нужд, подвоз леса стоит поставить на поток, чем они немедленно и займутся.
Стивен тут же стал высчитывать, сможем ли мы выставить какое-то количество пиленого материала для ярмарки на тракте и сколько с нас запросит лорд Харнер за торговое место…
Дед радостно крякнул и сообщил:
- Учи вас, не учи, всё без толку! Я не собираюсь Харнерам отваливать часть прибыли за право торговли! Ещё чего удумали!
И, пресекая возможные возражения, сразу прояснил свою позицию. Для начала он напомнил, как ему с нами непросто, а потом поинтересовался, что мешает нам торговать досками прямо отсюда? И делать это можно в любое время, и нам очевидная выгода, и покупателю удобно.
Полина хлопнула в ладоши и заявила, что идея потрясающая:
- А ещё – нам нужна реклама! Нет, заметку в газете мы дадим, но я сейчас не про то. На перекрёстках дорог поместим рекламу… ну, письма, в которых укажем стоимость работ, если у покупателей будет свой лес, стоимость наших досок, скорость выполнения заказа. Уверяю вас, это сработает. Потому что реклама – двигатель торговли!
Мне осталось только улыбнуться и покачать головой – всё-таки, у Полины иногда появляются очень странные мысли.
***
Нокс Пейсли
Господин Пейсли очень бы хотел, чтобы его горячее пожелание этой стервозной бабе провалиться сквозь землю исполнилось тотчас, но этого не произошло, и уважаемый лендер был вынужден покинуть замок, не солоно хлебавши. Признаться, честно, он был несколько обескуражен и скоростью, с которой его вышвырнули за порог, и тем, что у него не нашлось каких-либо аргументов в собственную защиту. А сейчас он сосредоточенно смотрел в оконце собственной кареты, перебирая в уме возможные варианты положительного исхода этой непростой ситуации.
Господин Пейсли не смог бы заработать свои деньги, если бы так запросто опускал руки при появлении трудностей. В данном случае он уяснил для себя, что слухи не лгут, и эта девчонка и правда, распоряжается всем. Странно это, конечно. Жрецы Великого неустанно твердят, что жена – это лишь продолжение мужа, и место её возле кухни, храма и детской. И лезть в дела мужчин ей не след. Конечно, даме благородного происхождения позволялось много больше, нежели простолюдинке, но всё же… не дело это – когда баба в мужские дела лезет…
Господин Пейсли в который раз злобно покосился на наёмников. Умом он понимал, что их вины в том, как с ними обошлись в замке Гордон, вроде как, и нет. Но это не означало, что он не может быть в ярости: «Уволю вас! Дайте только время! Доберусь до дома и тотчас же выгоню вас на все четыре стороны! Будете на ярмарке за три минсы бочки с лагером грузить в крестьянские телеги!».
Наёмники, между тем, совершенно не чувствовали сгустившихся над ними туч и своих перспектив на работу. Они всё так же небрежно посвистывали, ехали рядом с каретой или опережали её, проверяя дорогу впереди. Их бесконечно забавлял агрессивно-затравленный взгляд собственного работодателя и то, как он шевелит губами, подпрыгивая на дорожных ухабах.
Один из них, невысокий и коренастый, слегка дотронулся своего цвайхантера. Второй наёмник тут же оказался рядом:
- Думается мне, Хартвиг, что настал тот момент, когда мы можем считать себя свободными от обязательств. Как только этот жирный боров выплатит нам всё причитающееся честь по чести, конечно. Очень надеюсь на то, что он не решит частично
