Венец безбрачия - Полина Ром
***
После обеда у нас была новая прогулка, которая прошла почти так же. В этот раз госпожа графиня с тоской вспоминала о том, что после замужества ей больше ни разу не довелось танцевать на балу или на пирах.
- А ведь я была ещё очень-очень молода, Софи… Но у мужа было больное колено, и он не желал заниматься такими глупостями. Да и титул накладывал определённые ограничения – никто из кавалеров не осмеливался приглашать меня. Так вся моя молодость и прошла в молчаливом присутствии на беседах мужа с такими же стариками… – говорила она тихо, как бы вспоминая прошлое и я невольно вздохнула, жалея её.
Наверно, это и в самом деле не лучшая судьба для шестнадцатилетней девушки – выйти замуж за сорокалетнего мужчину, которому давно уже не интересны развлечения для юных. Про себя я только порадовалась, что Леон еще достаточно молод и лично у меня таких проблем не будет. Но Аделаиду все же было жалко…
Такие прогулки стали у нас ежедневными и в какой-то момент я даже осмелилась спросить у графини, чем она болела. Взгляд её стал очень странным, уголки губ резко опустились вниз, она перекрестилась и пробормотала:
- Вы так молоды, госпожа Софи… Став старше, вы поймете, каково жить молодой женщине рядом с мужем, лишенным мужской силы… Ах, простите, я не должна была вам этого говорить! – она отвернула лицо, как бы стесняясь встретиться со мной взглядом.
«Пожалуй, я понимаю, о чем она говорит. Похоже у графини была весьма скучная сексуальная жизнь, а сейчас она лишена и этого. Стоит ли её осуждать, если вдруг она и в самом деле завела себе любовника? Уж я-то точно буду последней, кто осудит такой поступок».
Однако сегодня окончание нашей беседы оказалось весьма неприятным для меня. Как бы случайно госпожа Аделаида обмолвилась о том, что у Леона есть две постоянных любовницы в ближайшем селе. Правда, она немедленно постаралась заговорить мне зубы и отвлечь моё внимание на что-то другое, но...
Слишком уж неискусно это было сделано. Будь я девочкой семнадцати лет - обязательно огорчилась бы. Только вот я видела несколько больше, чем прежня владелица этого тела.
Ситуация показалась мне какой-то очень уж нарочитой и, как не разбирало меня любопытство, никаких вопросов я задавать не стала.
Хотя понимала, что слова графини вполне могут оказаться чистой правдой, но решила, что этот вопрос я буду обсуждать только с мужем. До сих пор Леон вёл себя по отношению ко мне весьма порядочно. Он действительно заботился обо мне, пусть и неуклюже в силу своего опыта и разумения. Да, иногда эта забота принимала странные формы, но вёл себя всегда порядочно.
Так что я охотно сделала вид, что отвлеклась на другую тему и была вознаграждена удивлённым взглядом графини. Похоже, вдова ждала какой-то другой реакции…
Глава 49
Ещё два дня вдовствующая графиня гуляла со мной по саду и нет-нет, да и вплетала в разговор какую-нибудь гадость о Леоне. То она будто бы случайно обмолвилась о том, что Леон избил свою любовницу; то как бы невзначай навела разговор на то, что человек он очень мстительный и даже привела пример из его детства.
Чем больше я слушала госпожу Аделаиду, тем больше я понимала, что так она старается не зря. И хотя я старалась давить в себе дурные мысли в её адрес, так как не имела доказательств, но получалось у меня это очень плохо.
***
Вечером второго дня я готовилась ко сну, когда в дверь торопливо постучали. Эмина, расчёсывая мне волосы, тихо спросила:
- Сказать, что вы спите, госпожа?
- Открой, и узнай, что случилось.
Горничная положила расчёску на туалетный столик, открыла дверь и с удивлением сообщила:
- Госпожа графиня, там мэтр Бертольд. Он желает вас видеть немедленно.
Я ещё не успела раздеться, потому подхватила распущенные волосы и, быстро скрутив их гулькой на затылке и заколов их несколькими шпильками, ответила:
- Проси.
Мэтру Бертольду было около пятидесяти, по местным меркам – достаточно почтенный возраст, но он не был расплывшимся стариком. Среднего телосложения, крепки и подвижный он сохранил не только все зубы, пусть они и пожелтели с возрастом, но и обошёлся без лысины. Когда-то рыжие, а теперь большей частью желтовато-седые, волосы его всегда были аккуратно убраны под кожаный и схвачены на затылке какой-то медной пряжкой. Пусть я и видела его не часто, но он всегда был опрятен и выглядел ухоженным.
Именно поэтому меня так поразил его вид: закатанные рукава изрядно помятой рубахи, забрызганной какой-то тёмной жидкостью. На нем не оказалось ни сюртуки и ни куртки, а также отсутствовал ярко-алый шейный платок, который был на нем всегда. Да и в целом выглядел лекарь очень утомлённым – даже круги под глазами казались темнее, чем обычно. В руке он держал фонарь, где за стеклом горела свеча.
- Присаживайтесь, мэтр.
- Нет-нет, госпожа графиня… Я хотел бы сообщить вам кое что наедине, – он покосился на Эмину.
Помня о местных правилах этикета, я почувствовала себя неловко. Но потом сообразила, что безопаснее всё-таки будет поздно вечером поговорить с ним наедине в коридоре, а не в комнате. Горничной я велела остаться. Как только мы вышли, мэтр тут же развернулся ко мне:
- Госпожа графиня, мой пациент хочет вас видеть.
- Пациент?! Зачем бы ему…
- Капитан Ролан Лонхер желает облегчить вою душу, сообщав вам что-то. Я пошёл сам, потому что понимал, что ни одного солдата или лакея так поздно к вам не допустят. Если вы хотите увидеть капитана в живых – нам стоит поторопиться.
Дальше я не раздумывала, а только согласно кивнула и мы торопливо двинулись по коридорам замка. Но по пути я все же расспрашивала мэтра Бертольда.
- Я слышала, что капитан был ранен.
- Да. И рана была не слишком серьёзная, я зашил её, и она почти зажила. Но вот второе ранение в это же место… Если Господь не явит нам чудо,
