Венец безбрачия - Полина Ром
Антонио неожиданно перестал выдирать у меня руку и, настороженно взглянув, спросил:
- Какая разница, Софи?! - он явно успокоился от моих пояснений, помолчал минуту и точно ответил на вопрос, продолжая поглядывать на меня с изумлением. Затем, окончательно расслабившись и что-то для себя решив, спросил: - Может быть поужинаем вместе? Я очень голоден.
Похоже, прятался он от меня по совершенно другим причинам...
Глава 48
Поздний ужин в трапезной прошёл немного странно. Мне казалось, Антонию искренне радуется, что я задала не те вопросы, которых он боялся и теперь чувствуя себя свободно и легко. Он с удовольствием болтал обо всем на свете: о том, что в близлежащем селе был пожар и сгорела старая сарайка, но, слава богу, пламя быстро заметили и залили; о том, что в этом году ожидается очень хороший урожай фруктов, если удастся сохранить сады от птиц; о том, что льняные ткани подорожают, потому что лен взошёл худо и качество кудели будет скверное.
- Чем длиннее стебель – тем лучше потом получится нитка. А я сам объезжал поля и видел, что лен воловину короче прошлогоднего…
***
Пожелав деверю доброй ночи я вернулась в свои покои и достала лист с кружочками. Записала даты, которые узнала от Антонио и задумалась, глядя на строчки. Подозрения у меня появились, но мне не хватало ещё несколько деталей, которые дадут ясность. Попробовала выяснить кое-что у Эмины, но напоролась на искреннее непонимание:
- Ой, госпожа, откуда бы мне знать этакое? Когда какой праздник святой – завсегда заранее в храме предупреждают. А сама я отродясь не следила, какой там день недели или число какое. Оно мне вовсе и не к чему...
Как ни странно, мне сильно хотелось, чтобы Леон вернулся домой быстрее. Мне хотелось выложить ему все свои сомнения и убедиться, что тяжёлые думы, которые посещают меня – беспочвенны. Волей-неволей я мысленно возвращалась к своему мужу много раз в день и поняла, что мне вовсе не противно о нем думать. Напротив, вспоминая иногда кусочки наших разговоров, понимала – это были самые приятные беседы, которые я вела в этом мире.
Ведь со дня попадания баронесса и Альда только изводили меня мелкими придирками и укусами, а Матильда... Матильда жалела и любила Софи, но как собеседник не слишком мне подходила.
Немножко раздражало в муже то, что он не сразу поверил в мои умственные способности и первое время относился как к бестолковому ребёнку. Только ведь и винить его за это нельзя – по местным меркам это было абсолютно правильное поведение, которое закладывалось у него с детства. Мне нравилось, что он ещё не закостенел в своих убеждениях, и я искренне верила, что мы вполне может найти общий язык и мирно жить рядом. Пусть и нет между нами любви, зато появляется уважение друг к другу.
***
На следующее утро, когда я умывалась, болтушка Эмина обмолвилась о том, что после ужина Антонио навещал госпожу графиню. Сказала она это не с какой-либо целью, а просто сообщая мне все мелкие новости замка.
Заодно я узнала, что один их поваров порезал руку, да ещё так сильно, что лекарю пришлось зашивать; что в ткацком цехе заканчиваются нитки, и вскоре предстоит закупка; что дворовые псы погрызлись между собой, и выкатились клубком под ноги к несущему в казарму кувшин с сывороткой солдату, и он со злости вылил на дурных барбосов чуть не половину, что немедленно прекратило драку; что кастелян прислал гонца, сообщая что вернётся раньше намеченного срока…
К завтраку неожиданно вышла графиня Аделаида. Никаких особых следов прошедшей болезни я не заметила, но была искренне рада тому, что собеседников за столом добавилось. Госпожа Ильда будет ещё довольно долго прикована к постели, а есть одной в комнате скучно. Так что этот завтрак втроём со вдовствующей графиней и Антонио показался даже приятным. Тем более, что мачеха Леона была со мной достаточно любезна и даже предложила после еды прогуляться по саду:
- Вы, госпожа Софи, не должны все время посвящать делам замка.
- Я еще слишком мало знаю о хозяйстве...
- Все это успеется… – она несколько небрежно махнула рукой и уточнила у сына: – Тебя ждать к ужину?
- Мэтр Эдвин прислал мне записку и просил заехать на Большие пруды. Селяне жалуются, что гусиный сарай за зиму подгнил и птицы уже несколько раз выбирались на волю.
- А кто там старший? – нахмурив брови спросила графиня.
- Старик Бентон…
Антони с матерью обсуждали гусей и Бентона, а я на некоторое время ушла в собственные мысли. Сразу после еды графиня направилась в сад, и пригласила меня последовать за ней.
Сперва разговор тёк с некоторыми перерывами. Она то вздыхала о гибели мужа, то вспоминала времена, когда Антонио был ещё малышом, но постепенно и незаметно наш разговор скатился к достаточно тяжёлой теме – вынужденным бракам. Мы сидели на скамеечке под одной из её любимых яблонь, и госпожа Аделаида рассуждала о том, как тяжело родиться женщиной, не имеющей никаких прав:
- Вы ещё очень юны, милая Софи, и слабо себе представляете супружескую жизнь. Когда отец сообщил мне о предстоящем браке, я плакала и умоляла его не отдавать меня за старика. Но кто бы меня стал слушать?
- Леон говорил, что вы жили с мужем достаточно мирно.
- Да, так и было… Но если вы, Софи, захотите также мирно жить с мужем, то вам придётся полностью отказаться от любых собственных желаний, – она тяжело вздохнула, погладила меня по руке и добавила: - Бедная моя девочка! Вам ещё только предстоит узнать…
После этих слов графиня как будто бы смутилась и, так и не договорив, активно начала отвлекать мое внимание от этой настораживающей фразы: рассказывала о сортах яблонь и объясняла почему для сада выбрала такие, затем вспомнила несколько забавных случаев их детства Антонио, и потихоньку довела меня до дверей в дом.
- Надо почаще выходить в сад! Я даже стала чувствовать себя значительно лучше. Надеюсь, юная графиня, вы составите мне компанию после обеда?
Я согласилась, хотя и испытывала некоторое недоумение от странноватых разговоров. Потом подумала, что возможно госпожа Аделаида пытается защитить мою репутацию на время болезни компаньонки.
«Превращаться в мою компаньонку ей,
