Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье

Я молча смотрю на него.

— Мы что, становимся друзьями? — дразнюсь я, и он усмехается.

— Возможно.

Но друзья не должны стоять так близко друг к другу, переплетённые так… интимно. Я прочищаю горло и отхожу в сторону, скрещивая руки на груди.

— Почему Пожиратели Душ находят меня так быстро? Как им всегда удаётся знать, где я?

— Они как гончие, — говорит Атлас. — Если у них есть предмет с твоим запахом, они могут выследить тебя.

Я провожу пальцами по волосам, нервно расхаживая по комнате.

— Тогда я никогда не буду в безопасности.

— Возможно, — произносит он.

Я резко поворачиваюсь к нему. Как он может говорить это так спокойно?

Он сокращает расстояние между нами и откидывает с моего лица выбившиеся пряди волос.

— Но у тебя всегда будет защита.

Моё сердце превращается в мягкую глину в его руках. Я чувствую нестерпимое желание поцеловать его, и по взгляду Атласа понимаю — он тоже этого хочет. Я закрываю глаза, когда он наклоняется ближе… но в голове вспыхивает лицо Бастиана, и я резко вдыхаю. Отступаю от Атласа и мысленно проклинаю себя за то, что разрушила этот момент.

Бастиан вполне может оказаться тем самым монстром, о котором меня столько раз предупреждали, но в глубине души я всё ещё забочусь о нём. И я понимаю, что это неправильно — испытывать чувства… или влечение, что бы это ни было, — к Атласу. Я любила только одного мужчину… но была ли это вообще моя любовь? Мой выбор? Я больше не уверена.

— Если тебе некомфортно оставаться одной, можешь остаться здесь.

Я широко раскрываю глаза.

— Атлас, я…

— Это не то, что ты думаешь, — качает он головой. — Ложись в кровать. Я посплю в кресле.

— О, я не могу так поступить, — я бросаю взгляд на кресло в углу и протестую, зная, что его раненая нога требует отдыха. — Ты же не сможешь там выспаться, а Финн…

Он пожимает плечами, перебивая:

— Уверяю тебя, я могу спать где угодно. И не переживай за Финна. Он и так знает, что я далеко не самый послушный пациент.

Мне, наверное, не стоит здесь оставаться, но я слишком стыжусь признаться, что боюсь возвращаться в свою комнату и быть там одной. Поэтому просто киваю.

— Ладно, — я потираю свои голые руки. — Спасибо.

Он улыбается, берёт одну из подушек с матраса и плюхается в кресло.

— Надеюсь, ты не храпишь, принцесса.

— Принцессы не храпят, — фыркаю я, и он громко смеётся.

— Спокойной ночи, стрэнлис.

Я до сих пор не знаю, что значит это слово, но всё равно улыбаюсь, прежде чем уложить голову на запасную подушку. Поворачиваюсь на бок, устраиваюсь поудобнее и вдыхаю аромат кожи и хвои, которым пахнет Атлас.

В течение нескольких минут я смотрю в стену, пока наконец не закрываю глаза и не засыпаю. Но проходит совсем немного времени, и я вновь вижу чудовищный облик Бастиана. Я умоляю на коленях Пожирателей Душ прекратить пытки Атласа, но вынуждена слушать, как он кричит, пока его плоть разрывают на куски. Меня сбивают с ног, и Веспер наваливается сверху, оседлав мою грудь с злобной ухмылкой, а затем медленно проводит ножом по моему горлу.

Я не помню, чтобы всхлипывала, и уж точно не знаю, когда начала плакать, но слёзы катятся по моим щекам и впитываются в подушку.

Матрас внезапно прогибается за моей спиной, и я замираю, глаза распахиваются. Атлас обвивает татуированную руку вокруг моей талии и прижимается грудью к моей спине.

— Я с тобой.

— Атлас?

— Не переживай, утром мы снова можем быть врагами.

Я расслабляюсь в его объятиях и закрываю глаза. На этот раз, засыпая, я не вижу снов и меня это более чем устраивает.

Глава 21

Меня пробуждает ритмичный стук барабана. Я моргаю, прищуриваясь от утреннего света, пробивающегося сквозь маленькое окно в каюте Атласа, и потягиваюсь. Моя голова поднимается и опускается с подушки, но, когда я немного приподнимаюсь, понимаю, что лежу вовсе не на подушке. Я лежу на обнажённой груди Атласа, прислушиваясь к биению его сердца.

Мой взгляд срывается к бедру, его рука покоится у меня на талии. Он обнимает меня одной рукой, а другую подложил под голову. То, что мы провели всю ночь вот так, сплетённые, не пугает меня. Меня пугает то, как естественно, как правильно это ощущается — его объятия. Такие близкие, такие бережные.

Так почему же мне хочется выскочить за дверь и больше никогда не оглядываться?

Он потягивается, его веки начинают подниматься. В момент чистой паники я выскальзываю из его объятий и падаю с кровати с глухим стуком. Быстро вскочив на ноги, встречаюсь с его насмешливым взглядом.

— Доброе утро, принцесса, — протягивает он, медленно садясь и откидываясь на деревянное изголовье кровати. — Как спалось?

Я чувствую, как щёки заливает румянец, а в животе разливается тепло, но вместо того, чтобы рвануть к двери, как мне хочется, я прочищаю горло и говорю:

— Вполне неплохо. Спасибо, что позволил остаться, но мне пора вернуться в свою комнату и переодеться.

Не дожидаясь ответа, я поворачиваюсь, чтобы уйти, но спотыкаюсь о его ботинки и едва не падаю снова, только чудом удержав равновесие. Я пячусь к двери, а Атлас наблюдает за мной с озорным блеском в глазах.

— Увидимся… — начинаю я, когда задом налетаю на дверную ручку и резко втягиваю воздух сквозь зубы от боли. Поворачиваюсь, хватаюсь за латунную ручку, но застываю, услышав его голос:

— Если тебе интересно… ты действительно не храпишь.

Я резко оборачиваюсь с торжествующей улыбкой:

— Я же говорила, что не храплю!

Почему он так на меня смотрит? Словно у него на языке висит какая-то тайна, и он едва сдерживается, чтобы её не выдать.

— Но ты говоришь во сне.

О, звёзды на небе и моря под нами.

— Ты врёшь, — шепчу, ненавидя то, как дрожит мой голос.

— И зачем бы мне лгать? — спрашивает он, соскальзывая с кровати. Его рельефное тело окутано сиянием утреннего солнца, пробивающегося сквозь окно за его спиной.

— Если ты не врёшь, тогда что я сказала? — бросаю я с вызовом, скрестив руки на груди.

Он проводит рукой по растрёпанным волосам:

— Ты уверена, что хочешь знать?

Я закатываю глаза:

— Вот именно. Тебе нечего сказать.

— Ты спросила меня, ненавижу ли я тебя, — перебивает он, и мне кажется, что моё сердце на миг останавливается.

— И?.. — с трудом выдавливаю из себя