Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье

Эрис права хотя бы в одном: с того самого момента, как Атлас Харланд спас меня от змеи в джунглях, он показывает, что сдержит своё обещание защищать меня.

Пора перестать видеть в нём врага и признать: он мой союзник. И, возможно, даже мой друг.

Я похлопываю Эрис по рукам и улыбаюсь:

— Прости, что сомневалась в тебе и в Харландах.

Она обнимает меня.

— Что бы ни случилось, — шепчет она, — когда мы окажемся в Троновии, ты не останешься одна. У тебя есть мы, и мы тебя защитим.

— Знаю, — улыбаюсь я… и молюсь, чтобы она это действительно имела в виду.

***

Оставшиеся два дня нашего путешествия в Троновию я изо всех сил стараюсь избегать встреч с Атласом. Мои занятия магией временно приостановлены, потому что использование моей редкой силы может привлечь ненужное внимание, а значит, нет причин нам с Атласом оставаться наедине. Я не хочу, чтобы он заговорил о той ночи, когда из-за своей слабости и страха я оказалась в его комнате. В его постели. В его объятиях.

Щёки вспыхивают от жара, стоит мне лишь представить его без рубашки, вспомнить, каким был его торс под моей щекой, как дурманяще он пах…

Нет! — одёргиваю я себя. Я не могу, не хочу и не должна позволить себе хоть какую-то эмоциональную привязанность к Атласу. Он не просто мой пленитель, он троновианец. Когда-нибудь я надену корону Мидори, а он вернётся к своей прежней роли моего врага.

Я фыркаю.

Даже я уже не верю в это. Смешно вообще так думать. Когда я смотрю на Атласа или на Финна, Никса и Эрис, если уж на то пошло, я больше не вижу шпионов, убийц или врагов. Я вижу друзей, и, на данный момент, своих единственных союзников. Они помогли мне выжить в джунглях, перехитрить Пожирателей Душ и охотников за головами, которых послал Бастиан, чтобы вернуть меня. Я знаю, что братья Харланд и Эрис действительно настроены серьёзно: они хотят помочь мне овладеть магией, научиться защищаться себя и понять, кто я вообще такая.

— Для такого маленького корабля, — внезапно раздаётся голос Атласа, от чего я вздрагиваю, — ты очень ловко избегаешь меня.

Отрываясь от перил, на которые опиралась локтями, я вижу его — Атлас прислонился к внешней стене с озорной улыбкой на лице. Я оглядываю палубу и с облегчением замечаю, что в это утро вокруг много пассажиров. Я пока не готова остаться с ним наедине.

— Я тебя не избегаю, — ложь, и он это прекрасно знает. Мне действительно стоит научиться лучше скрывать свои чувства и намерения, если я когда-нибудь собираюсь стать успешной королевой. — Я была занята.

— Занята? — он склоняет голову набок, и в его глазах ясно читается недоверие.

— Да, — огрызаюсь я, цепляясь за свою хлипкую отговорку, — занята.

— И что же, позволь спросить, настолько заняло всё твоё время последние два дня?

Ничего. Только мои отчаянные попытки держаться подальше от тебя.

— Ничего, что касается тебя, — отвечаю с явной колкостью в голосе. Что, похоже, только сильнее подогревает его интерес.

— То есть, — он отталкивается от стены, — это определённо касается меня.

Я расправляю плечи, наши взгляды теперь на одном уровне, а моя поясница упирается в перила, за которыми простирается море.

— Чего ты хочешь, Атлас?

— Мы скоро причалим в Троновию, — говорит он, медленно приближаясь ко мне с зарытыми в карманы руками. — Мы мало говорили о моём городе. У тебя есть какие-нибудь вопросы или опасения?

О да, у меня масса вопросов, и с волнением всё в полном порядке. Но я не уверена, что хочу обсуждать это именно с ним. У меня неприятное ощущение, что он хочет, чтобы я снова открылась перед ним, а я бы предпочла сохранить между нами безопасную дистанцию. Та ночь была ошибкой. Я не собираюсь в ближайшее время снова изливать ему свои страхи. Придётся просто заново выстроить стену, которую он непреднамеренно разрушил.

— Никс уже ответил на все мои вопросы, — вскидываю подбородок, надеясь, что моя поза излучает уверенность и заставит его оставить эту тему. Но, в истинной манере Атласа, ему, похоже, всё равно.

— Правда?

— По твоему тону слышу, что ты мне не веришь.

— Я же говорил тебе, принцесса, — шепчет он, сокращая между нами расстояние, — я всегда знаю, когда ты мне врёшь.

— Ладно, — сдаюсь я. — У меня есть один вопрос.

— Спрашивай что угодно.

— Опасное заявление, — замечаю я. — Мне стоит ожидать цепей и камеры по прибытии?

— Только если тебе такое по вкусу, — он ухмыляется, игриво приподнимая брови.

Я ставлю руки на бёдра и шиплю:

— Это не шутка, Атлас! Я — иностранная Принцесса, и скоро окажусь в самом сердце вражеской территории. Мне нужно знать, не бросят ли меня в какой-нибудь тёмный, вонючий подвал, как только мои сапоги ступят на землю Троновии.

В его взгляде вспыхивает гнев, и он напрягается:

— Думаешь, я бы позволил, чтобы с тобой так поступили?

— Спроси себя сам.

Я чувствую, как его грудь касается моей, поднимаясь и опускаясь с каждым напряжённым вдохом. Медленно он ставит руки по обе стороны от меня на перила. Я зажата, без шанса выбраться, — разве что прыгнуть за борт. Он склоняется ближе. Наши носы всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Интенсивность его пылающего взгляда заставляет моё сердце сбиться с ритма.

— Ты под моей защитой. Я не позволю, чтобы тебе причинили вред, — шепчет он, и его взгляд смягчается, когда наши глаза встречаются. — Я надеялся, что ты хотя бы немного начнёшь мне доверять, стрэнлис.

Раздаётся протяжный гудок — сигнал нашего прибытия. Я медленно поворачиваюсь, чтобы впервые увидеть город, которого мои предки избегали веками. Руки Атласа до сих пор по обе стороны от меня, но теперь его грудь касается моей спины. Его губы зависают над моим ухом, когда он шепчет:

— Добро пожаловать в Троновию, принцесса.

Глава 22

Издалека Троновия выглядит так, будто её построили в форме полумесяца. Особняки и прибрежные дома, принадлежащие богатым и знатным семьям, растянулись по обе стороны королевства, вдоль концов этого полукруга. Порт уютно расположился в самом центре бухты полумесяца, а на фоне высятся тысячи сосен, тянущихся в синее небо.

Троновию можно описать одним словом — сказочная. Серые булыжные улицы, арочные мосты над многочисленными каналами, пересекающими город, и дома в ряд, по три, четыре, пять этажей, каждый окрашен в свой цвет, чтобы выделяться на фоне остальных. У каждого здания узкие окна с цветочными ящиками и