Венец безбрачия - Полина Ром
– Энто вот, госпожа графиня, самый наиранний сорт! Покойный господин граф, пусть ему земля пухом будет, – садовник неуклюже перекрестился загорелой рукой, – самолично мне и приказывал. Ты, дескать, Том, этак деревья подбери, чтобы во всякое время свой плод был, потому как госпожа больно энтот хрукт уважает. Потому эту яблоню так и называют: «Ранняя дева». А которые следом сорта – те уже под конец лета обираем, а прозываются эти деревья: «Кухарочка». Потому как больно румяные они. Кухарки бочки набивают ими и специальным сиропом заливают. Энтот сорт плотный оченно, и яблуки хрусткие, и до самой весны вам к столу, госпожа, лакомства будут. А вот эти четыре остатние дерева – самые что ни на есть дорогие! Яблучки на их крупные, красивые, а больше хороши тем, что очень лёжкие. От их по осени в воск окунают, и до самой весны свежая хрукта у вас на столе появляться будет.
По такому же принципу были высажены и остальные деревья в саду. Мне очень нравился такой разумный подход, обеспечивающий жителей замка фруктами. Единственное, что смущало: количество этих самых фруктов. Не настолько урожайными были деревья, чтобы хватало на всех людей, живущих в замке. Лишних вопросов я, конечно, задавать не стала. Но сама сообразила, что такое лакомство предназначено только для господ и, может быть, ещё для старших слуг. Остальные обитатели замка пролетают мимо лакомства и витаминов.
Я ещё слабо себе представляла, что находится за крепостной стеной замка, но подумала о том, что на свободных кусочках земли вполне можно высадить фруктовые деревья, которые не требуют каких-то сверхвложений: за всем садом целиком присматривал всего один садовник.
Тому, похоже, льстило моё внимание, потому что он многословно и чуть бестолково, но очень активно отвечал на любые вопросы. И хотя госпожа Ильда делала скучающее лицо, я старалась не обращать на неё внимание. Мне действительно было важно узнать, часто ли деревья поражаются паразитами, с какими и как нужно бороться, чем удобряют сад и прочие детали.
– А как же ж, госпожа графиня! Другой раз тлёй этак дерево обнесёт – листвы не видно. А какой год, бывает, плодожорка размножится, и иная ветка аж шевелится от этой дряни. Только ото всякой заразы травки сеть. Жонка моя с весны по осень запасает, для того у меня сарайка специальная выделена. Бывает, когда прямо свежую завариваю. А другой раз сушёной обходимся. От сварю зелье, да на ночь поставлю остывать. А с утра веник возьму, в ведро отраву налью и хожу себе – брызгаю. Конечно, от каждого вредителя своё особое зелье нужно, – он значительно поднял палец, привлекая моё внимание к этой детали. – Только ить я-то всю жизнь при саде господском, сызмальства. Ещё мой папенька у старого графа служить начал, так что кой чего разумею.
Осмотрела я и сарайку с сушёными травами в больших корзинах, и забавный инструмент для сбора яблок и груш, который был очень похож на огромные, прикреплённые к длинным палкам ножницы, снабжённые верёвочками. На крюк под ножницами надевалась небольшая корзинка, и все это сооружение, держа на весу, подводили к нужному яблоку. Потом тянули за верёвку, ножницы со скрипом закрывались, и плод падал в корзинку. Штука оказалась тяжёлая, не слишком удобная, но при этом была предметом гордости Тома, который не преминул похвастаться:
– Энто я ещё совсем малой был, когда у матушки стащил ножницы. Она-то отцу моему рубаху шила и хватилась не сразу. Ох мне тогда и нагорело! – Он рассмеялся, вспоминая детскую шалость и показывая мне жёлтые подгнившие зубы. – Вот тогда я и сообразил, как энту штуку закрепить нужно.
Я похвалила и сад, и старания самого садовника и, уходя, подарила ему пару медных монеток. Кажется, с ним вполне можно будет поладить. Да и в целом, люди, работающие в замке, относились ко мне весьма благожелательно, услужливо и не жалели времени на объяснения. А я подумала о том, что нужно завести тетрадь или блокнот и записывать туда эти сведения.
Например, тот же Том – он далеко не молод. Живёт с женой, две дочери уже отданы замуж, а сыновей у него нет. Случись что, кто займётся садом? А главное: если с ним действительно что-то случится, болезнь, например, или несчастный случай, рассказать новому садовнику, что и как, никто не сможет. Пожалуй, мне стоит обратиться к госпоже Аделаиде и уточнить у неё, ведутся ли уже такие записи. Очень многое можно будет почерпнуть из бумаг. А если записи не ведутся – значит, я вполне смогу этим заняться.
***
Графиня де Эстре до сих пор не выходила из своих покоев, так что обедали мы втроём: Антонио, я и госпожа Ильда. Деверь мой был чем-то расстроен – и на вопросы мои отвечал с опозданием, и не сразу понимал, что же у него спрашивают. Я не стала приставать с разговорами. Мало ли какие у него могут быть причины для плохого настроения.
Сразу после обеда мне принесли из швейного цеха три удобных домашних халата. Мы с госпожой Ильдой осмотрели их, и я осталась довольна: лёгкая и мягкая ткань из шерсти и шёлка будет прекрасно согревать зимой. А для летнего времени вполне сгодятся легкие пеньюары. Один – нежно-голубой, второй – персиковый, с белой отделкой. Конечно, лёгкими они были только условно: ткань была сложена в два слоя для того, чтобы не просвечивать, и обильно украшена рюшами и воланами. Смотрелись одёжки совершенно волшебно и очень воздушно, а главное – прилично, с точки зрения госпожи Ильды. Новинки мои она одобрила, и я решила немедленно воспользоваться одной из них.
– Госпожа Ильда, сейчас я пойду в мыльню: хочу, чтобы до вечера волосы просохли. Так что пока вы свободны.
Если у компаньонки и мелькнула мысль напроситься со мной, то эту мысль она оставила при себе. Немного помявшись, она спросила:
– Могу ли я узнать, госпожа графиня, какие у вас планы на вечер?
– Планы? Прекрасные у меня планы, госпожа Ильда! Я сяду у окна, буду сушить волосы и вязать какую-нибудь безделушку. И до ужина совершенно точно выходить не стану. Потому что если лечь спать с мокрой головой, утром горничная не сможет меня расчесать.
– Да-да, госпожа графиня! Волосы обязательно нужно просушить. Пожалуй, я воспользуюсь тем, что вы будете у себя в комнате, и тоже посещу
