Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь! - Селина Катрин
– Эй, вы куда… как вас там? Вы нас пустите в замок? – спохватился Сигэру.
– Нет. Стойте там и ждите, сейчас вернусь, – ответил я. – И да, меня зовут Ивэнь.
Я прошёл по белокаменной дорожке, обогнул наш самодельный домик и поднялся по ступенькам на крыльцо. Дети мгновенно облепили меня, Юми от избытка чувств обняла за пояс и прильнула всем телом.
– Ивэнь, мы так о тебе беспокоились! Что тебе эти ужасные люди наговорили?!
– Не ходи к ним больше, Ивэнь! Постоят-постоят и сами уйдут.
И лишь Теон молча стоял как белое полотно.
– Погодите, Сём, Рём, Юми. – Я отстранил детей от себя, давая пространство, и поманил пальцем Теона. – У тех людей из деревни Волнистый Берег случилось горе. Пропал мальчик, и они почему-то считают, что в этом виноват ты. Теон, подскажи, ты покидал замок сегодня на рассвете?
Мысль была проста, как дверь в допросной: либо она открывается с ключа, либо вышибается с ноги. Если у Теона есть железобетонное алиби, что всё утро он был в замке (а уж с учётом того, что Кураяма-дзё магическая сущность и тоже как-никак может подтвердить, что стены не покидались), то это станет и спасательным кругом для подозреваемого, и моей бронёй на случай, если кто-то решит ткнуть пальцем в воздух и обвинить меня в халатности как няня.
– М-м-м… Выходил, – тихо-тихо прошептал Теон.
Его братья и сестра мгновенно замолчали, а я почувствовал, как начинается мигрень. Мне казалось, мы договаривались с детьми, что они не покидают Кураяма-дзё в самоволку без предупреждения…
– Но я ненадолго и вдоль берега гулял, мне очень надо было на море погулять. Я никого не видел, клянусь, я песни пел… – Теон торопливо облизал губы и забормотал оправдания так, слово прочёл мои мысли. – Я же тихонечко, не хотел никого будить, и тебя в особенности, ты и так устаёшь. А я сирена, понимаешь? Мне надо гулять на море…
Увы, я не понимал. А вот голова начинала болеть всё сильнее от предчувствуя, что мне не понравится то, что я услышу.
– Так, давай по порядку. Когда ты гулял?
– Утром.
– Когда точно, помнишь?
– Я… я не помню! – воскликнул Теон и обнял себя руками.
«Так, Вань, давай легче. Всё-таки с подростком общаешься», – мысленно одёрнул себя, но сам стал беспокоиться.
– В какую сторону ты шёл? На юго-запад или на юго-восток?
Кураяма-дзё стоял практически на берегу моря, и если ходить по кромке, то в одну сторону можно было выйти к деревне Волнистый Берег, а в другую – к Живой Бухте.
– На юго-запад, – послушно ответил Теон.
– Ты до деревни дошёл? Тебя кто-то видел? Ты сам видел мальчика по имени Томоэ?
– Нет, никого не видел. Я потому и пошёл на юго-запад, а не на юго-восток, чтобы ни с кем не встретиться. В Живой Бухте так много народу… – затараторил Теон, кусая губы и явно нервничая всё больше и больше.
– Тихо-тихо. – Я обнял парнишку, успокаивая. – Юми, почему бы тебе не принести плед для брата? – выразительно поднял брови. Девочка понятливо кивнула. – Сём и Рём, помогите сестре.
Сём порвался возразить, но Рём взял его за руку, и оба брата скрылись в замке. Я некоторое время постоял, обнимая Теона, затем отступил и посмотрел мальчику в глаза.
– Теон, я ни в чём тебя не обвиняю. Я не считаю, что ты сделал что-то плохое. Я полностью на твоей стороне. Просто расскажи мне всё как есть, ладно?
– Да в том-то и дело! – внезапно прорвало подростка на крик. Он оглушительно всхлипнул, один в один как Цубаки. – Я утром гулял в сторону той деревни и напевал песни! Понимаешь?! Я пел песни! А вдруг я действительно его убил?
Слёзы ручьями текли по щекам Теона, и он рыдал так, что даже воздух дрожал от всхлипов. Стоял напротив меня, весь растрёпанный и беззащитный, а я… честно говоря, ничего не понимал. Совсем. И это выбивало из колеи. Как следователь, я терпеть не мог такие моменты. Когда реальность скользит словно мокрый угорь, и всё, что остаётся, – это чувство, что где-то ты пропустил главное.
– Теон, хватит! – Я взял мальчишку за плечи и потряс, привлекая внимание. – Я ничего не понимаю. Я очень-очень издалека. Помнишь, я рассказывал? Давай ты сейчас всё подробно объяснишь?
– А что тут объяснять-то? – Теон решительно выпутался из моих рук, шмыгнул носом и вновь обхватил себя руками, как это делал ранее. – Я сирена. Мой дар сильный, но нестабильный, и я не умею им управлять. После смерти родителей в день прорыва Мёртвых душ некоторое время я жил у дальних родственников на Острове Сирен, но в конце концов собственный клан отказался от меня… Я сам не помню, но говорят, мне тогда было четыре года, и я заставлял всех взрослых, кто заходил в мою комнату, непрерывно играть со мной. Однажды троюродной тётушке пришлось провести со мной трое суток без сна, еды и воды.
– Заставлял? – опешил я.
– Да, голосом. Я же сирена! Я хотел, чтобы со мной играли, и я приказывал и приказывал… Они не могли сопротивляться. Ну и отказались от меня. Леди Киора была столь добра, что, несмотря на собственное горе, усыновила меня. Я обещал ей, что буду стараться управлять своим даром и никому не наносить вреда.
Я стоял как громом поражённый. До меня как-то не доходило, что слово «сирена» здесь не просто миф или красивая легенда, а вполне себе реальное магическое существо. Ну сирена и сирена, подумаешь. Вон Юми, Сём и Рём – драконы – и ничего, справляюсь же как-то. К своему стыду, до этого момента я не удосужился уточнить у Теона, на что он способен… Его молчаливость и отстранённость я с лёгкостью списал на интровертность, ведь каждый подросток в таком возрасте немного ёж.
Но дело было не в этом. Что поразило до глубины души, так это то, что мальчишка знал с самого детства, что у него не только погибли родные родители, но и от него отказались даже дальние родственники. Какого чёрта?! Мало ли что у ребёнка не выходит в четыре года! Это же не повод выкидывать его из семьи, словно бракованную вещь. Ну да, хотел играть… Все малыши хотят играть. Наверняка можно было как-то договориться.
– Так, – произнёс я шокированно и по привычке взлохматил волосы. Увы, они у меня были теперь не короткие,
