Тетушка против - Тата Алатова
— А камины? — насупился Жан. — Никак нельзя без каминов.
— Уж с каминами я как-нибудь разберусь.
— Закатный переулок? — уточнил Рауль. — Пруденс, не хотите же вы сказать, что уже нашли нам дом! Это невозможно за столь короткое время.
Она бросила на него уничижительный взгляд.
— Вы не можете нас выгнать! — пронзительно завопила Манон. До чего же девчонке повезло с легкими. — Нас сюда направил сам герцог!
— Сам герцог не распоряжается в этом замке, — отрезала Маргарет. — Вон отсюда, пока я не вытолкала вас силой.
— Не пойду, — уперлась девчонка. — Как есть не пойду!
Не отвечая, Маргарет огляделась, взялась за кочергу и сунула ее очаг, раскаляя докрасна.
С очередным визгом Манон бросилась прочь, молчаливый Тома унесся за сестрой, да и Жан, кряхтя, снова отправился седлать лошадей.
— Никакого от господ покоя, — впервые подала голос Мюзетта. — Ездий и ездий туда-сюда, а потом ревматизма.
— В Закатном переулке сплошь старинные особняки, — не унимался Рауль. — Нам они не по карману.
— Вы довольны тем переполохом, который учинили? — набросилась на него Маргарет, давая выход терзавшему ее гневу.
— А почему я должен скрывать свои чувства? — невинно округлил глаза он. — У меня самые честные намерения…
Тут она схватила его за рубашку и потащила за собой в кладовую, не желая, чтобы об этих намерениях слышала еще и Мюзетта.
Там было тесно, пахло сушеными травами и пылью, из крохотного грязного окна под потолком пробивался слишком скудный свет.
— Вы давно похоронили свою репутацию, — прошипела Маргарет на манер по-весеннему злой гадюки, — а у меня нет ничего, кроме доброго имени. Собираетесь камня на камне от него не оставить?
— Так я же не в любовницы вас зову, — оскорбился Рауль. — Ну же, милая Пруденс, скажите мне, отчего вы так беситесь?
Тут она поняла, что сама себя загнала в ловушку. Они находились слишком близко, едва не касаясь друг друга грудью, и некуда было отступать. Полки с банками подпирали их со всех сторон, и оставалось лишь цепляться за собственную гордость.
От которой, к слову, остались одни ошметки.
— Разве вы не видите, — горько и устало спросила Маргарет, — что рушите всё, к чему прикасаетесь? Из-за вас я осталась без дома, без единственной семьи, что у меня была. А теперь вы пытаетесь растоптать и мое достоинство.
Его лицо исказилось, помрачнело, потемнело.
— Прошу прощения, — с убийственной вежливостью ответил Рауль, — если так, больше я вас не побеспокою.
И он вышел из кладовки, оставив ее одну. Тяжело дыша, Маргарет ухватилась за полку. Ее будто вывернули наизнанку, и это было так тяжело и больно, что и непонятно, как теперь снова стать прежней.
Глава 24
Тихо догорал закат.
С ним тихо догорал Рауль.
Сидя у окна, он безразлично следил за тающими всполохами алого и спрашивал себя: а чего еще он ожидал? После всего, что Пруденс узнала о мужчинах его семьи, после всего, что слышала про самого Рауля? Его слава, которой он так гордился, догнала и пнула его под зад, а еще и предки подгадили.
Этим утром она видела, что ему подчиняются мертвецы, разрывая на части Кристин, — какая женщина после такого захочет замуж? Хорошо хоть ей все еще хватает мужества, чтобы остаться в замке, а не бежать отсюда сломя голову.
Тихо скрипнула дверь, и появилась Жанна.
— Твоя Пруденс накрывает на стол, — сообщила она, по-прежнему кислая и недовольная. — Ты знал, что она рассчитала прислугу? Не решит ли Лафон, что мы пренебрегаем его добротой?
— С какой поры тебя волнует Лафон? — безучастно откликнулся Рауль.
— Меня волнует, что твоя Пруденс распоряжается тут, как у себя дома.
— Это я попросил ее выставить их. И перестань уже называть ее «моей Пруденс».
Жанна подумала и вошла, прикрыв дверь. Уселась на диван, глядя на брата с нежданным сочувствием.
— Ты не можешь не признать, что она права, отказывая тебя.
— Я все признаю, — вспылил Рауль, который только что говорил себе то же самое, но все равно ее слова обожгли новой вспышкой боли, безнадежности и бешенства. — Так что хватит об этом.
— Посмотри на себя, — безжалостно продолжила она, — разве ты способен позаботиться хоть о ком-нибудь? Все, что ты придумал ради Соланж, — это жениться на деньгах, но даже этого не смог для нее сделать. Ты импульсивный и ненадежный, Рауль, и только молодая глупышка вроде Жозефины Бернар способна увлечься тобой.
— За что ты меня так ненавидишь? — изумился он.
Жанна прищурилась, разглядывая его.
— Ты слишком похож на отца, — признала она хладнокровно. — Он тоже творил все, что ему вздумается, совершенно не думая о нас с Соланж. Увлекался всякими дикими идеями и не мог вовремя остановиться.
Этого уже Рауль совершенно не мог вынести.
На отца, который распорол грудь мертвого садовника, превратил Люку в мумию и убил собственную сестру?
Он резко встал и распахнул дверь в коридор.
— Тебе лучше уйти, — велел рвано и услышал:
— Ваша светлость, мне надо кое-что сказать.
Пруденс стояла в коридоре с занесенной рукой, явно собираясь постучать. Она выглядела такой же раздавленной, как и сам Рауль, и это принесло хоть каплю утешения.
— Мне кажется, вы уже все сказали, — отрезал он.
— Это важно, — настойчиво проговорила она и понизила голос: — Бартелеми Леру сбежал вместе с вещами.
— Ну и черт с ним.
— Он ведь отправится… — она замолчала, бросив на Жанну опасливый взгляд.
В гильдию, конечно. Сдаст свой экзамен, растрезвонив о последнем, самом важном ингредиенте Кристофа Флери.
— Плевать, — тяжело закончил за нее Рауль. — Оставьте уже меня все в покое.
Пруденс печально взглянула на него и отступила назад, сдаваясь. Жанна тоже ушла, и наконец-то в комнате воцарилась благословенная тишина.
Хрипло рассмеявшись, Рауль вернулся на свое место у стола, мимолетно огорчившись тому, что закат уже закончился.
Значит, ко всему прочему теперь жди беды еще и от гильдии.
Он уедет в столицу и соблазнит там еще с десяток монахинь. Или нет, найдет себе богатую покровительницу. Или нет, растворится в игорных домах, спуская последние жилеты. Или…
Или останется на своем месте, приступит к службе у Лафона и продолжит добиваться Пруденс, снова и снова доказывая ей, что она была неправа. Да, так он и поступит. Она еще пожалеет и однажды сама придет к нему!
Тут тяжестью могильной плиты его снова накрыли сомнения: Жанна подтвердила все самые страшные опасения. Он слишком Флери, чтобы быть достойным такой женщины, как Пруденс.
