Последняя из рода - Ольга Шах

- Впрочем, последнее не обязательно, - с сомнением посматривая на мой не слишком оптимистичный взгляд с утра, рассеянно добавила бабуля. – Я туда Элис определила. Надеюсь, девчонка не рухнет со строительных лесов.

- С каких лесов? – я едва не упала на пол, запутавшись в одеяле, похолодев при мысли, что бабка совершенно точно не шутит она на самом деле велела Эйлис помочь. – Вы хотя бы её няньку приставили за ней присматривать?

- Да нет, - бабка с утра была сама безмятежность. – Она помогает на кухне.

Я, не дожидаясь свою горничную и натянув кое-как платье, скачками спустилась по лестнице и очутилась рядом с лесами, где Эйлис сосредоточенно что-то делала, напевая песенку себе под нос.

- Дорогая! – фальшиво улыбаясь, тихо позвала я, в один удар сердца оказавшись рядом с ней. – Ты в порядке? Возможно, хочешь поиграть? Я велю принести твои куклы…

Но та только задёргала головой, когда я аккуратно потянула её за рукав, сосредоточенно и очень аккуратно накладывая слой штукатурки.

- Надеюсь, ты понимаешь, что выглядишь идиоткой? – осведомилась Филиппа, как только я оказалась внизу. – Сама же говорила, что она всё понимает.

- Понимает, - кивнула я. – Только это не точно.

Как выяснилось чуть позже, леди Филиппа уже успела за это утро проинспектировать общее состояние дома, выявить недостатки в ремонте подсобных помещений, обсудить с дворовыми мужиками, какую породу кур они планируют заказать мне после того, как ремонт сельскохозяйственных построек будет закончен, и даже очертить фронт работ бедной Эйлис. Благо, что она была единственным человеком, оставшимся совершенно равнодушным к энергичности бабы Фили. Одним словом, бедная старушка с самого рассвета на ногах, вся в заботах о моём благополучии, одна я изволю сибаритствовать…

Ну, что же, я вполне усовестилась для того, чтобы пригласить бабулю на ранний завтрак, на что та отреагировала вполне довольным кивком, крикнув во всю мощь своих лёгких:

- Эйлис! Ты слышишь меня? Спускайся, да поживее!

- Правильно ли я понимаю, - замерла я, - что наверх она тоже поднялась самостоятельно?

- Ну, я её точно туда не затаскивала, - снисходительно усмехнулась бабка и собралась было уже снова зареветь, что было сил, но тут Эйлис также молча стала спускаться по шаткой лесенке вниз, заставив меня поражённо вздохнуть.

- Рот закрой, простудишься, - буркнула бабка и громогласно стала возмущаться тем, что в нашем доме ей наверняка придётся существовать впроголодь, поскольку совершенно ясно, что такая, как я, не способна нанять приличную повариху.

Какая «такая», я решила за лучшее не уточнять, хотя язык чесался, не скрою.

- Да, кстати, совсем забыла тебе сказать, - уплетая омлет с беконом, вскользь упомянула бабуся. – Лорд Маркас тоже будет жить здесь. Конечно, у нас есть небольшой домик у моей внучки Дженни, и покои в доме его зятя, лорда Гленарван, но чего нам мотаться туда-сюда?

- Да, конечно, - согласилась я, внутренне содрогнувшись, поскольку Полина как-то раз промолвила, что дедушка Маркас – не самый приятный человек. – Пожалуй, мне стоит отдать распоряжение, чтобы готовили ещё одни гостевые покои.

- Не стоит утруждать себя, милочка, - махнула бабка рукой с зажатой в ней вилкой. – Я уже успела распорядиться об этом с утреца. Хотя… домик-то у тебя немаленький, все поместимся.

- Что вы имеете в виду? – уже изрядно изнервничалась я.

Бабка подняла на меня голубые глаза и медленно проговорила по слогам:

- Ты, верно, запамятовала, что мой сын Мейсон и его недалёкая супруга наверняка тоже пожелают посетить твоё убогое жилище.

- А, ну да… - только и оставалось протянуть мне.

Собственно, приезд дедушки Маркаса до ужаса напоминал мне королевский парадный выезд. Как там в «Гардемаринах» было: «Ах, какой это был въезд! Шетарди привёз с собой пятьдесят пажей, камердинеров, ливрейных слуг! Мы привезли с собой всё: мебель, одежду, посуду, сто тысяч бутылок тонкого французского вина…». Вот и карета лорда Маркаса подъехала к крыльцу, а за ней тянулись телеги с какими-то штуковинами, заботливо скрытыми парусиной. Далее были телеги уже с людьми и какими-то мешками.

Из кареты шустро выскочил угловатый молодой человек, одетый в строгий чёрный сюртук и такие же брюки, а после показался и сам лорд Маркас, оказавшимся невысоким пожилым джентльменом со слегка волнистыми светлыми волосами и острым взглядом. Я присела и пробормотала приветствие, на которое он просто отмахнулся и жадно заозирался по сторонам и авторитетно заявил, что не сойдёт с места, покуда не узнает, для чего Катерина попросила его захватить по дороге вон тот обоз. Я потёрла руки – судя по всему, под этими тряпицами были обещанные сеялки-веялки-комбайны. Ну, и обслуживающий персонал, куда без них.

- Уверяю тебя, Марки, внутри будет столь же хорошо слышно, как и снаружи, - ликующим тоном отозвалась бабка и потянула милорда в сторону двери.

Глава 34

Глава 34

Деда два раза приглашать не пришлось, и он резвым козлом заскакал по высоким ступеням крыльца, по пути озвучивая просьбу определить его на постой в какой ни на есть чуланчик. Требования к чуланчику были особые: окна должны выходить на восточную сторону, поскольку дедушка частенько любил встречать рассвет, но при на окнах желательно иметь плотные шторы, поскольку иной раз солнышко с утра было лишним. А, да… это условие было не единственным. В общей сложности требования к покоям состояли из одиннадцати пунктов. Ну, и верный секретарь Берни, конечно же, должен обретаться где-то неподалёку.

Я, внимательно выслушав деда и задушив в себе тягу к рукоприкладству, сообщила на это елейным голоском:

- Боюсь, что из всего этого выполнимо только два условия!

- Вот как? – нездорово оживился лорд Маркас, в светлых глазах которого любопытство боролось с сомнением в том, что я вообще его слышала. – И какие же?

- Комнаты будут чистые. И штукатурка на голову не упадёт, скорее всего, - хмуро буркнула я, уже понимая, что дед Маркас не просто не подарок, но… даже очень не подарок.

Дедуся прищурился, готовя пламенную речь, но бабка радостно загоготала и посетовала на моё абсолютно безобразное воспитание, по пунктам указывая на мои недостатки, как то: бесконечная глупость, раздутое самомнение, хамоватость, неприятие авторитетного (читай, бабкиного) мнения и глупость.

- Ты уже говорила про глупость, - заметил Маркас, с наигранной жалостью смотря на леди Филиппу