Мой истинный – злодей любовного романа - Таня Свон
— Но…
— Я не хочу, чтобы твои раны вновь дали о себе знать где-то в глубине лабиринта. Ты нужна мне. Ты должна прийти первой, понимаешь?
Не понимаю разумом, как такое возможно. Как между нами столь быстро натянулась крепкая нить взаимной привязанности? Почему я позволила себе впустить в сердце чувства?
Но душой… Я понимаю Калеба, как никогда раньше.
Пока Калеб уходит, чтобы в коридоре передать информацию про испытание стражам или другим слугам, я усмехаюсь своим мыслям. Железная Надин поплыла от любви… Жестокость и решительность будто испарились, а вместо мозга у меня – сладкое клубничное шампанское.
Прошлая я бы возненавидела себя за такие перемены. Но прошлая я не знала о злых умыслах фей, о проклятье, о попытках Зэрна уничтожить алтарь. Прошлая я хотела вернуться домой. А нынешняя нашла его здесь.
Калеб возвращается в гостиную и без слов подхватывает меня на руки, заставляя взвизгнуть от неожиданности.
— Что ты делаешь? Калеб!
— Тебе нужно отдохнуть и набраться сил. Подремать, возможно…
— И ты хочешь, чтобы я делала это в твоей кровати?
— А почему бы нет?
Уши загораются жаром, будто их горчицей натерли. Я будто плыву и опускаюсь на легкое облачко, когда Калеб осторожно кладет меня на гору подушек под балдахином.
Мне приятна его забота. Нравится, как рядом с Калебом я чувствую себя другой – нужной, хрупкой… Драгоценной.
— Вообще-то у меня есть своя спальня, — чисто из упрямства говорю я, чтобы заглушить полные порхающих бабочек мысли.
— Я помню, — Калеб смотрит на меня сверху вниз. На кровать он даже садиться не собирается. – А еще помню, что сейчас там все в осколках, а в разбитое окно задувает ветер. Так что отдыхай здесь и не строй из себя железную фэю.
С этими словами он выходит из спальни и прикрывает за собой дверь. Вижу фигуру Калеба, что исчезает за дверью, и сердце так щемит…
— Калеб!
Он тут же оборачивается, возвращается в комнату. Смотрит с интересом и немым вопросом: «Что-то случилось? Тебе еще чем-то помочь?»
А я даже не знаю, что сказать… Просто не хотела, чтобы он ушел. Но говорить об этом прямо как-то стыдно, даже зная, что метка передает истинному часть моих чувств, а порой и мыслей.
— Хотела сказать, что Гринн угрожал, что тебе скоро конец. Думаю, он замышлял что-то нехорошее… И, возможно, не один.
Ответ Калеба заставляет меня в изумлении присесть на мягкой перине.
— Знаю, — спокойно кивает принц. – Но не переживай, Надин, я со всем разберусь. Сегодня вечером мы проведем последнее испытание, а уже потом я переключусь на фейские интриги. Хорошо?
— А это не затянет дело? Не прибавит проблем?
— Мне приятно, что ты переживаешь обо мне, хотя еще недавно сама пыталась убить, — с беззлобной улыбкой Калеб приваливает плечом к дверному косяку. Смотрит на меня с нежностью, которой я не заслуживаю. – Но, поверь, все под контролем. А теперь расслабься и пообещай отдохнуть. Хорошо?
Он ждет хотя бы кивка, но я медлю. А следующие слова сами собой срываются с языка:
— Пообещаю, только если побудешь со мной, пока не усну.
Карие глаза Калеба широко распахиваются на секунду, но потом он расплывается в довольной улыбке и в несколько тягучих шагов оказывается рядом. Садится на кровать и ласково проводит тыльной стороной пальцев по моей пылающей щеке.
— Ты такая сладкая, когда моя.
Я сама притягиваю его для поцелуя. Калеб медлит несколько секунд, смотрит мне в глаза, без слов спрашивая: «Ты уверена?». И я киваю, соглашаясь на все, что мой истинный готов мне дать.
Наши губы соприкасаются в нежном поцелуе, который скоро становится жарким и страстным. Я утягиваю Калеба за собой на кровать, и он подминает меня под себя.
Я задыхаюсь от наслаждения, от желания, от жара, который захлестывает волнами. Губы Калеба смещаются на мою шею, ключицы, грудь… Мои руки забираются ему под рубашку.
Кто-то стучит в дверь, и до нас доносится:
— Ваше величество!
— Прочь! – кричит он и магией запирает главную дверь, а затем захлопывает дверь в спальню. Окна затягивают колдовские тени.
Боль в ступнях и ладонях окончательно забыта, как и все страхи: лабиринт, угрозы Гринна, опасный заговор Зэрна…
Здесь и сейчас я рядом с Калебом, таю в его объятиях.
«Если бы ты была верна себе, то сейчас могла бы его убить», — пищит из глубины сознания голос, который больше не хочу слышать. Теперь я сама скорее умру, чем добровольно вырежу часть своей души, которую зовут Калеб Роузен.
Сейчас я чувствую нашу связь, как никогда. Она натянута, раскалена до предела. Звенит, вибрирует и просит воссоединиться с истинным, слиться в единое целое. И я хочу этого до звезд под сомкнутыми веками!
— Ты точно не пожалеешь? – спрашивает Калеб в последний раз. Его ладони уже поднырнули под лямки платья и готовятся стянуть его прочь.
Я же давно скинула с Калеба рубашку, даже не заметив этого…
— Не пожалею, — выдыхаю припухшими от поцелуев губами.
И затем мы с головой ныряем друг в друга.
65
Я просыпаюсь одна. Калеба в комнате нет, но вместо него на тумбе у кровати – записка.
Сажусь на перине, полностью обнаженная, счастливая… Тело слегка ломит после нашей близости, будто я пару часов провела в спортивном зале. Но это приятная боль, которую я не прочь испытать еще раз.
«С пробуждением, цветочек! Прости, что пришлось оставить тебя, но нужно все-таки подготовиться к последнему испытанию. Его перенесли на час заката. Буду ждать тебя у сердца лабиринта. Мне есть, что тебе сказать».
Последние слова записки внушают одновременно и предвкушение, и легкую тревогу. О чем Калеб хочет поговорить?
Пока размышляю об этом, не сразу понимаю, что каким-то образом без труда прочла послание на местном языке. Языке, письменность которого я никак не могла знать! Так как у меня это вышло?
Теперь ломая голову еще и над этим, выхожу в главную комнату. На одном из кресел меня ждет белое платье. К нему никакие записки не прилагаются, но и так ясно, что это мой наряд для последнего этапа отбора.
Одеваюсь и кручусь перед зеркалом в воздушном, как сахарная вата, белоснежном платье. Случайность ли, что именно такой цвет наряда выбран сегодня? В этом платье я безумно похожа на невесту… Которой
