Мой истинный – злодей любовного романа - Таня Свон
Смотрю на широкую кровать под полупрозрачным сливовым балдахином и почему-то заливаюсь новым жаром.
Предчувствие подсказывает, что сегодня мне еще не раз предстоит краснеть.
63
— Садись, — Калеб указывает на одно из кресел, а сам отходит к стеллажу.
Я послушно опускаюсь на мягкое сиденье и слежу за тем, как принц, одетый в легкие штаны и рубашку, что-то ищет на полках. Скоро из-за книг он достает крохотный бутылек, находит в выдвижных ящиках чистую тряпицу и возвращается ко мне.
— Это экстракт огнелистника, — Калеб придвигает второе кресло поближе ко мне и показывает бутылочку. Прозрачная, полная светло-коричневой жидкости. – Обычно его используют, чтобы парой капель превратить любой напиток в алкоголь, но у него есть и другие свойства.
Принц смачивает тряпочку экстрактом и медленно подносит ее к моему лицу. Носа касается резковатый запах, чем-то похожий на смесь спирта из нашего мира и нашатыря.
— Сейчас я обработаю твои раны, хорошо? Это может быть… Неприятно.
Все как в моей реальности.
— Хорошо, — киваю с улыбкой, а затем добавляю: — Это тебя Ульрик научил?
У Калеба такая красивая улыбка, когда он не пытается казаться строгим и холодным… Он больше не похож на принца темных эльфов, что сильны в магии ночи и теней. Он напоминает солнечный лучик.
Вспоминаю, каким он был в дни, когда мы только познакомились. Как он унижал Эльфиру за ложь, как избегал меня после нападения Гринна в лесу… Он не доверял феям, презирал их всем сердцем, но был вынужден терпеть наше присутствие ради мира.
А что теперь?
Когда все переменилось? Это случилось, когда Калеб понял, что я помогаю усмирить проклятье? Или дело в чем-то еще?
— Ульрик очень мудрый эльф, — Калеб прикладывает тряпицу к ранке на моем лице. Кожу щиплет, но я отвлекаюсь от неприятных ощущений на голос истинного. – Он учил меня не только лекарским мелочам, но и многому другому. Он помог раскрыть мне глаза на разные вещи…
После этих слов Калеб переводит взгляд от моего виска к глазам. Я чувствую, как сердце наполняется нежностью и верой, и это не только мои чувства.
— Да, — выдыхаю, накрывая руку Калеба своей. – И мне тоже Ульрик помог.
Какое-то время мы сидим вот так. Калеб якобы случайно касается подушечкой большого пальца моей скулы и осторожно поглаживает ее. Я провожу ладонью по его руке, не в силах заставить себя отстраниться.
Наши лица становятся чуть ближе. Мы оба подаемся навстречу друг другу.
Но хрупкий миг рушится, когда мне прямо в глаза бьет яркий солнечный луч.
— Рассвет… Калеб, разве мы не должны быть сейчас у лабиринта? Последнее испытание…
— Не начнется без меня, — обрубает он. – Я еще не закончил с твоими ранами.
— Но другие девушки, зрители и организаторы…
— Подождут.
Тон у принца такой, что ясно – никаких возражений он не потерпит. Да и я не то, что хочу спорить.
Мне нравится нежиться под рассветными лучами в заботе Калеба. Даже несмотря на то, что раны от целебного экстракта пощипывает, мне все равно очень хорошо. И становится еще лучше, когда Калеб начинает ласково дуть на обработанные царапинки, чтобы унять боль.
Он встает со своего кресла и нависает надо мной, опершись в подлокотники. У него широкая рельефная грудь, что выглядывает из-под разреза рубашки, сильные руки… И этот запах, что исходит от кожи принца… Я хочу такие духи. Чтобы вдыхать их аромат, когда Калеба не будет рядом.
— Ты закончил? – спрашиваю, когда какое-то время ничего не происходит.
Открываю глаза и понимаю, что Калеб просто нависает надо мной, будто любуясь. А когда наши глаза встречаются, он словно смущается и отводит взгляд.
Это чертовски мило…
И как такой человек, как он, мог казаться мне чудовищем? Почему я не заметила, что сердитый нрав – лишь защитные иголки, под которыми прячется раненый зверек, жаждущий ласки?
— Почти… Надин, твои ладони и ноги…
— Ерунда.
— Вовсе нет. Глянь.
Калеб чуть отходит, позволяя мне посмотреть на свои ступни. Ох, проклятье… Я настолько погрязла сначала в страхе из-за Гринна, а потом растаяла в нежности рядом с Калебом, что и не ощущала боли, хотя раны приличные! Я ведь бегала по комнате от Гринна босиком! Ладони тоже плохи, но не на столько.
Стоит увидеть, во что превратились мои ноги, как просыпается боль. От вида крови и стекол, торчащих из кожи, мутит. Я будто пыталась влезть в хрустальные туфельки, а те разбились прямо подо мной.
И как быть? Долго на ногах я не вынесу, а меня ждет испытание в лабиринте…
Если теперь, конечно, я вообще смогу его пройти.
64
— Как я пойду в лабиринт? – голос чуть дрожит. Я и правда переживаю, что не смогу пройти испытание, хоть и понимаю, что отбор – лишь формальность. Традиционные зрелища эльфов перед свадьбой и последний шанс жениху определиться – кто станет главной женой, а кто – лишь любовницами.
— Я вылечу тебя, — успокаивает Калеб и устраивается на полу, возле моих ног.
С трепещущим сердцем наблюдаю, как он берет бутылек с экстрактом и снова наносит его на раны. Дует на ладони, затем на ступни, нежно поглаживая здоровую кожу, а затем что-то шепчет…
Из-под его пальцев рождаются тени, которые охлаждают порезы и работают, точно крохотные ниточки, сшивающие их.
Мне не кажется?
Натягиваю носок так, чтобы повернуть ступню чуть к себе. И точно! Ни следа ран!
— Ого, — выдыхаю пораженно. – Спасибо! Я не думала, что такое возможно.
— Я сильный маг. А рядом с тобой мне вообще что угодно по плечу, — Калеб смотрит на меня снизу вверх, и мне ужасно хочется его поцеловать…
— Нам надо идти, — с некоторой горечью напоминаю я.
Калеб качает головой.
— Нужно время, чтобы раны зажили окончательно. Несколько часов тебе придется отдыхать.
— Несколько часов?!
Я вновь поворачиваюсь к окну, за которым уже пылает солнечный диск.
— Мы и так задерживаем испытание.
— Я здесь повелитель, Надин. И я решаю, когда начнется последний этап отбора. Прямо сейчас я передам, что испытание
