Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье

Проклятая ревность. Я — будущая королева. Я не позволю этим нежеланным чувствам к мужчине выбить меня из колеи.

— Шэй? — Никс толкает меня плечом, но это не отвлекает меня от взгляда, прикованного к Атласу и его подружке-троллю.

— Что? — огрызаюсь я сквозь стиснутые зубы.

— У тебя ревность на лице написана.

Я понимаю, что он пытается разрядить обстановку, но мне приходится сдерживаться, чтобы не влепить ему пощёчину. Выпрямив плечи и подняв подбородок чуть выше, я продолжаю маршировать по коридору, полная решимости не дать Атласу понять, как сильно меня задевает его близость с другой женщиной.

Когда мы приближаемся к парочке, Атлас наконец поднимает взгляд. Когда наши глаза встречаются, я ожидаю увидеть в его взгляде вину или извинение, но не получаю ни того, ни другого. Всё, что я вижу — это тот же надменный самодовольный тип, что развалился на палубе в день нашей первой встречи. В его чертах и осанке чувствуется самоуверенность, самодовольство, и я начинаю задумываться: это и есть настоящий Атлас или маска, за которой он прячет своё истинное лицо?

Он одаривает нас кривоватой ухмылкой, выпрямляясь в полный рост:

— Мы с Онджи начали волноваться, когда не нашли вас в комнатах.

Я не могу удержаться от закатывания глаз и бросаю Атласу злой, испепеляющий взгляд.

— Все ваши вещи уже убраны, — говорит Онджи, и её томный голос с густым бавийским акцентом заставляет меня ненавидеть её ещё больше. Ещё один признак того, что я, очевидно, ревную — ведь именно она привлекла внимание Атласа. Мне нужно взять себя в руки. — Следуйте за мной, и я прослежу, чтобы вы сошли с лайнера без происшествий.

Онджи бросает на меня взгляд и тепло улыбается:

— Ты, должно быть, Шэй, — говорит она с мягкостью. — Атлас и Зури много рассказывали мне о тебе. Надеюсь, ты найдёшь ответы, которые ищешь, в Троновии.

Её добрые слова и тёплый взгляд выбивают почву из-под ног, и я ощущаю, как стыд проникает в живот. Атлас и Зури говорили обо мне… Мне только остаётся мечтать о храбрости, чтобы спросить, что именно. Вместо этого я молча киваю, отвечая ей улыбкой, которая, надеюсь, не выглядит как болезненная гримаса. Уверена, мои щёки пылают от смущения, и остаётся только молиться, чтобы никто этого не заметил.

— Онджи одна из джубанти Зури, — добавляет Атлас, привлекая мой взгляд. Теперь я вижу мягкость в его глазах, которой раньше не было. — И она хороший друг.

Звучит успокаивающе, но я никак не могу выбросить из головы их образ, стоящих слишком близко друг к другу, и гадать, что могло бы между ними произойти, если бы мы не свернули за угол в тот момент.

Я прочищаю горло, раздражённая своим жалким внутренним замешательством, и вновь смотрю на Онджи:

— Приятно познакомиться. Надеюсь, вы слышали обо мне больше хорошего, чем плохого.

— О боги, да! — восклицает ослепительная бавийка, вскидывая руки вверх. — Всё, чем Атлас занимался весь этот круиз — говорил о тебе!

Атлас бросает на неё сердитый взгляд, а я стою, ошеломлённая.

— Правда? — мурлычу я. Моя ревность тает, гася ярость, и на смену ей приходит самодовольство. Я приподнимаю бровь, глядя на Атласа, который избегает моего взгляда.

Широкая улыбка Онджи заразительна, но, прежде чем она успевает выдать точные слова Атласа, мы слышим протяжный гудок корабля, возвещающий о прибытии.

— Пора идти, — говорит Атлас, заставляя всех молча последовать за Онджи.

Серьёзность накрывает всю группу, и я чувствую: они что-то от меня скрывают. Мы направляемся на нижний уровень, и, спускаясь по тёмной деревянной лестнице, Атлас прикрывает низкий потолок рукой и шепчет:

— Осторожно, не ударься.

Я пригибаюсь, проходя мимо него, хотя спиной чувствую, как его взгляд всё ещё прикован ко мне. Мы продолжаем путь в большое помещение, занимающее всю длину круизного судна. Здесь холодно, темно и совсем не похоже на роскошные каюты, в которых мы провели последние пару дней.

— Поторопитесь, — зовёт нас Онджи. — Мы почти пришли.

Вокруг сотни деревянных бочек, ящиков и посылок, готовых к выгрузке. В самом конце начинает опускаться огромная дверь, и внутрь прорываются солнечные лучи. Онджи ведёт нас к большой повозке, загруженной шестью деревянными гробами, тремя бочками и множеством мелких посылок, сложенных в сетку.

Онджи запрыгивает в повозку, поднимает крышку одной из бочек и машет кому-то из нас:

— Залезай.

Залезай!?

Я не могу. Оказаться в замкнутом пространстве на неопределённое время — это слишком. Меня начинает трясти, и я яростно мотаю головой, пятясь назад.

— Не могу, — едва выдавливаю из себя, стараясь не впасть в полноценную панику.

— Никс, залезай, — спокойно приказывает Атлас.

Не теряя ни секунды, Эрис и Финн тоже пробираются в две оставшиеся бочки, после чего Онджи плотно закрывает крышки, словно запечатывая их внутри.

Мой желудок сжимается, по позвоночнику скатывается капля пота. Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться. Я не могу. Я не могу…

Вдруг я чувствую, как ладони Атласа ложатся по обе стороны моего лица, заставляя меня поднять глаза на него.

— Я знаю, что ты боишься, — мягко говорит он. — Но если мы не залезем в этот гроб… — его взгляд скользит к зловещему коробу, а потом вновь встречается с моим, — тогда нам не удастся ускользнуть от людей Веспер. Они будут нас искать. Если ты скажешь, что не можешь туда залезть, я найду другой способ тебя вывести. Но если ты согласишься, я обещаю, ты не будешь в нём одна. Я буду с тобой.

Мостовая дверь уже почти полностью открыта, и, если я не окажусь в этом гробу в ближайшие секунды, весь план Атласа по обману Веспер и моему спасению пойдёт прахом. Мы окажемся прямо у них на виду, и всё станет гораздо проще для Веспер.

Как бы мне ни было страшно добровольно лезть в гроб, я понимаю, что не хочу разочаровать Атласа. Не хочу, чтобы он подумал, что я трусиха. Поэтому я киваю. И он улыбается.

Скользнув одной рукой с моей щеки вниз по руке, он берёт мою влажную ладонь в свою и осторожно помогает подняться в повозку, а затем усадить меня в ящик. Там едва хватает места, чтобы один человек мог лечь, не поджимая коленей. Атлас велит мне лечь, и, когда я устраиваюсь, скользит внутрь и ложится боком