Перья столь порочные - Лив Зандер

— Любитель другой стороны человечества? — он цокнул языком, повесил сумку на широкий пояс на тонкой талии и достал белесый камень, держа его на раскрытой ладони. — Дорогая, прежде всего, я — любитель платьев. Как я могу их не любить? Рюши, люверсы, складки, кружева, слои. И это… — Его кулак обрушился на камень, позволив ему рассыпаться. Изнутри появились тени, плетущиеся в форму цветка розы в полном цвете, с лепестками. Он осторожно прикрепил изящное украшение к моему шлейфу, пришив теневыми нитями.

— Брюки, рубашки, жилеты. Зачем мне тратить время на банальное, если я могу создать это? Носить это?

Я с восторгом наблюдала, как он раскалывает один камень за другим, превращая моё платье в сад цветов и ворон, восседающих на лозах между ними.

— Что это? — спросила я.

— Соляной кристалл, — ответил Себиан. — Если присмотреться, можно увидеть, как тени извиваются внутри.

Стоило лишь взглянуть на Дарьена с надеждой, и он вложил в мою ладонь один из соленых кристаллов. Я повертела его между пальцами, наблюдая, как чёрные нити внутри слегка шевелятся. Удивительно красиво.

Дарьен забрал у меня камень, расколол его и вплёл из тёмной розы, вырвавшейся наружу, узор в моё платье.

— Создание таких украшений занимает у меня многие дни.

В это верилось без труда.

— А что ещё можно хранить в них?

— Любую теневую магию, — ответил Дарьен. — Но куда важнее хранение нитей. Без нас, ткачей, все ходили бы голыми.

Я посмотрела на Себиана.

— Мы должны вплетать перья теней в нашу одежду, оружие, самые важные вещи, — сказал он. — Чтобы они могли меняться вместе с нами.

Я опустила взгляд на, пожалуй, самое прекрасное платье во всех королевствах, и была совершенно очарована новым знанием.

— Я буду самой прекрасной невестой во всей Дранаде, — ровно как говорила Риса…

— Невестой? О, дорогая, не оскорбляй меня, — Дарьен тихо рассмеялся, поправляя шнуровку на плечах. — На создание свадебного платья мне понадобится две недели. Это же ты наденешь на свой кьяр.

— На мой что? — спросила я в тот же миг, как стая воронов влетела через проём над окном.

— На твой кьяр, — Малир всё ещё складывался из теней и перьев рядом со мной, его перистое прикосновение скользнуло по моему шраму, и тут же его палец заменил ощущение, наполнив воздух ароматом зимы и лемонграсса. — Где я стану ухаживать за тобой.

— Ухаживать? — из уст любого другого это прозвучало бы романтично, но не из его. — Какое ужасающее слово.

Уголки его губ дёрнулись.

— Согласен.

— Не думал, что ты решишься на кьяр, — Себиан прислонился спиной к книжному шкафу, сунув руки в карманы штанов. — Как романтично.

Малир закатил глаза.

— Разве не ты сказал, что нам всем не помешает немного веселья? Кьяр как раз даёт множество поводов для него.

Я перевела взгляд с одного на другого.

— Кто-нибудь объяснит мне наконец, что это за кьяр?

— Что-то вроде обряда обручения, — сказал Себиан. — Мужчина будет кормить тебя, ухаживать, дарить подарки. И, э-э… летать с тобой? — он нахмурился, глядя на Малира. — И как ты собираешься это провернуть?

Малир лишь пожал плечами, снова облачённый в один из самых изысканных жилетов-корсетов, какие я видела, серая рубашка под ним была расшита серебряными лунами и звёздами.

— Большинство кьяр между нашими народами обходились Танцем Десяти Перьев. Так будет и с этим.

Постепенно под кожей зашевелилось беспокойство.

— Но… я ведь не знаю этого танца.

— У тебя есть два дня, чтобы выучить его, — с хищной улыбкой сказал Малир. — Я публично объявил о кьяре и пире, что состоится вместе с ним, меньше часа назад.

Пир.

Одно это слово вернуло воспоминания, которых я предпочла бы не иметь. Я умоляюще посмотрела на Себиана, но тот лишь откинул голову к книгам и протянул:

— Это танец для знатных воронов, не для сынов фермеров вроде меня.

Гнев разлился по жилам: Малир снова будто нарочно хотел меня опозорить. Но вспышка ничего бы не решила. Мне нужно было постараться — любой шаг, что приблизит наши тела, приблизит и мою цель.

Я коснулась его руки и встретила стальной взгляд.

— Может, ты научишь меня? — сглотнула. — Пожалуйста?

Взгляд Малира упал туда, где лежала моя ладонь, будто он раздумывал, не отшвырнуть ли её. Но он лишь позволил ей соскользнуть, сам обойдя меня кругом и окинув внимательным взором платье. Сиси была права: обольстительница из меня никудышная.

— Нравится ли оно тебе, мой принц? — Дарьен поклонился и шагнул за Малиром, одной рукой расправляя подол, другой — коснувшись его плеча. — Я решил подчеркнуть её…

— Убери руку немедленно, — рыкнул Малир, напрягшись, смерив Дарьена взглядом, от которого можно было умереть. — Иначе закончишь этот наряд одной рукой.

Я нахмурилась, заметив, как взгляд Малира метнулся от этого невинного касания к платью Дарьена и обратно к его пальцам.

— Прошу прощения, мой принц. Порой меня слишком увлекает вдохновение, — Дарьен поспешно убрал руку, откашлялся и провёл ладонями по моим плечам. — Возможно, стоит добавить ожерелье вроде того, что вы велели мне сшить к пиру? С её волосами, завитыми и убранными вверх…

— Никаких завитых локонов. Никаких заколотых волос. Пусть будут распущены и стекают вниз, — Малир наклонился к самому моему уху и шепнул: — Так ты любишь больше всего.

В животе у меня что-то дрогнуло, когда я резко повернула голову к нему — не иначе как в полном шоке. Да, именно так я и предпочитала… но откуда он мог знать?

— Значит, без ожерелья, — заметил Дарьен и указал на ворон, вышитых в подоле. — Я добавлю настоящие перья, чтобы придать объём. Самые лучшие, самые молодые. Жаль, что у нас нет белого ткача. Ради единства несколько белых нитей усилили бы образ сплочённости.

Губы Малира на миг сжались в тонкую линию.

— Что-то я не припомню от них особой солидарности, когда началась война. Они прятались, словно трусы, и смотрели, как остальных из нас режут на куски.

«Их»? Но больше всего…

— Кто такие белые ткачи?

— Некоторая теневая магия может быть белой, — объяснил Себиан. — Это невероятная редкость, за всю мою жизнь я такого не встречал. А ты, Малир?

Малир провёл ладонью вдоль моей руки, поглаживая вышитые из теней лозы.

— У моего отца был один в вороном дозоре. Странные существа, говорят, болезненные. Если не приглядеться, их можно принять за… — его пальцы наткнулись на тонкую голубую ленточку на моём запястье. Он резко сжал её, дёрнув мою руку вверх между нами. — Что. Это. Такое?

— Я нашла её утром у себя в комнате.