Чужая невеста - Анна Сергеевна Платунова
Тайлер переместился к другу в мгновение ока, и вдвоем им удалось оттащить сундук. Чудом все флаконы остались на месте! Тай выхватил один и бросил мне.
— Лови!
Не было времени согревать кровь, я едва успела сорвать пробку.
Разрыв заворчал, как объевшийся великан. Расщелина кривилась и корчилась, сжимаясь.
Вернон, хохоча, стоял на месте, и все ему было нипочем. Земля приподнимала его и мягко опускала, будто качала на волнах.
Вдруг что-то быстрое, блестящее мелькнуло в воздухе, и Вернон, вскрикнув, схватился за грудь. Из груди торчала черненая рукоять кинжала, а лезвие полностью утонуло в плоти.
— Заканчиваем представление, — прошипел Лэггер, очутившийся за моей спиной: он держал наготове второй кинжал, собираясь отправить его вдогонку за первым.
С изнаночной стороны его расстегнутой куртки в петлях ждали своего часа еще с полдюжины кинжалов.
Вернон пошатнулся и рванул за рукоять.
— Нет! — закричала я и дернулась к нему.
Зачем? Помочь? Оттащить подальше от Разрыва?
Тайлер поймал меня и прижал к себе, крепко удерживая на месте. Он первый понял, что Вернона уже не спасти. Алая кровь толчками вытекала на серый снег. Вернон закашлялся, и изо рта у него тоже полилась кровь. Он из последних сил распрямился. Улыбнулся жутко и отважно.
— Орешек… Проклятие… Ты такая красивая... Почему ты не моя? — сбиваясь, пробормотал он, словно уже бредил.
Я всхлипнула и вцепилась в руку Тайлера, он обнял меня, передавая часть своей уверенности и силы.
Верн пошатнулся, отступил на шаг в сторону Разрыва. Земля больше не слушалась его. Она успокаивалась, вытягивалась, как поверхность моря во время штиля.
— А скажи, дар у меня был шикарный? — Вернон усмехнулся — с губ сорвались алые капли. — Я бы мог… горы… свернуть…
Его черные глаза — живые, яркие, полные страсти и энергии — закатились. Ноги подкосились. И Вернон, раскинув руки, упал навзничь. Темный дым укутал его и утянул за собой.
Тайлер вложил в мою бессильную руку уже открытый флакон, на миг удержал свои пальцы поверх моих: «Он умер не напрасно».
Склянка рубинового цвета взмыла над пропастью, как сигнальный фонарик. Как последняя дань памяти тому, кто никогда не стал бы моим другом, но пытался нас спасти.
— Бестии! — заорали за нашими спинами сразу несколько голосов. — Стики наизготовку!
Я обернулась, выхватывая стик. Тай бок о бок со мной развернул Ласточку.
— Поменяемся? Тебе с ней сподручнее!
— Давай!
Передышка оказалась недолгой…
Глава 41
К нам приближалась стая скелов. Из-за их ослепительно белых костей, сливающихся с белизной снега, и скорости, с которой они неслись навстречу, трудно было понять, со сколькими тварями придется бороться. Однако их точно было не меньше пяти — огромных, клыкастых, взбешенных запахом крови. Мейстери Луэ на лекциях не рассказывала, что бестии умеют собираться в стаи. Вот и новая информация для изучения и для диссертаций. Возможно, это из-за гигантского разрыва: твари проникают в наш мир не поодиночке, а группами.
О каких только пустяках не думает разум, лишь бы отвлечься от надвигающейся смерти. Диссертации? Серьезно? Пока к нам несутся, разрывая когтями снег, жуткие твари.
— Рассредоточиться! — закричал Лэггер.
И без его указаний лейтенанты, проведшие на северной границе не один месяц, выстроились воронкой, так, чтобы гнать тварей по широкому устью в узкий проход, где ставили самых сильных одаренных. Но теперь выход из воронки вел прямиком в Разрыв: самое время отправить скелов домой, на Изнанку.
Я бы, пожалуй, восхитилась смекалкой наших сопровождающих, если бы несколько минут назад они не собирались стать нашими палачами. Но сейчас, верила я им или нет, придется объединить усилия.
Я, Вель, Алек и Лесли встали в самом начале широкого раструба, где было безопаснее всего, за спинами то ли врагов, то ли защитников. Я бы могла возмутиться неверием в мои силы, но понимала, что моя жизнь теперь принадлежит мне не до конца.
— Рон, сюда! — Тайлер бликнул и указал на пятачок рядом с собой. — Огонь понадобится!
Лэггер резанул руку, готовясь приручить тварей. Я снова чуть-чуть позавидовала его невозмутимости и спокойствию. Но, может быть, он такой хладнокровный, потому что совсем разучился любить. За кого ему переживать? Ему никого не жаль.
Бегущий впереди стаи скел, превосходящий своих сородичей в росте и длине зубов, первым миновал крайних одаренных. Они вытянули стики, подгоняя его в центр. Побежит вожак — за ним последует и стая, и все бестии окажутся в ловушке.
Но тварь, пусть и одурманенная близостью людей и запахом крови, что поднимался над алым пятном на краю Разрыва, будто почуяла неладное. И вся стратегия, тщательно выстроенная и обязанная сработать, пошла насмарку.
Скел развернулся и ударом хвоста отбросил прочь одного из лейтенантов, как куклу. Тот успел сгруппироваться, прокатился по земле и вскочил на ноги, но строй смешался, твари атаковали беспорядочно, битва превратилась в хаос.
На миг, всего лишь на миг я растерялась и застыла. События сменяли друг друга слишком быстро: от надежды — к отчаянию и полнейшей катастрофе. Непростительная слабость. Я воин. Я должна быть готова к любым поворотам.
— Охранять Дейрон! — орал Лэггер.
Но и без его напоминаний лейтенанты бросились наперерез не самому крупному, однако шустрому скелу. Вель призвала иллюзию, и скел замотал мордой, пытаясь избавиться от роя мух, облепивших его. И в то же мгновение Тай очутился рядом, его стик пронзил грудь твари.
— Аля, соберись!
— Я в порядке!
— Я рядом! — Ярс добрался до меня. — Иди. Твой дар нужен в битве.
Мы держались вместе — Вель, Лесли, Алек и я — под присмотром Ярса. И я говорила себе, что это просто практикум и наш строгий эфор всегда подстрахует и справится там, где не справимся мы.
Тайлер оказался в самой гуще. Он появлялся и исчезал перед носом скелов, их это сбивало с толку. Они кидались на Тая, но ловили лишь воздух и, ошарашенные, становились легкой добычей.
Одна из тварей скатилась горящим клубком в Разрыв — это Рон использовал свой дар. Ему приходилось быть осторожным, чтобы не поджечь никого из своих. Теперь никто не спрашивал, кто на чьей стороне: мы сплотились, чтобы победить.
Лэггер подчинил вожака, и сейчас тот рвал клыками и когтями своих же сородичей. Казалось, еще немного
