Устранение - Джеймин Ив

Когда он говорит, его голос неожиданно напряжённый, и я пытаюсь сфокусировать взгляд, чтобы снова увидеть его лицо и проверить, не причиняю ли я ему боль.

— Роман? — я прижимаю кончики пальцев другой руки к его подбородку, ощущая, как он напрягся, и это почти заставляет меня отключить свою силу.

— Ты должна пойти дальше, Нова, — говорит он. — Поверхностности недостаточно.

Я причиняю ему боль. Я чувствую это. Он этого не скажет, но позволить мне использовать мою силу — принять её в своё тело — значит, должно быть, столкнуться со всеми стенами, которые он возвёл вокруг себя, возможно, за сотни лет.

Он сказал мне, что мне будет труднее справиться со своим страхом, чем с любым другим существом, — и, возможно, он имел в виду и его самого.

Закрыв глаза и сосредоточившись на своём демоническом зрении, я выпускаю ещё одну струйку своей силы. На этот раз дымчатые завитки становятся темнее в моём демоническом зрении, прорезая кроваво-красный экран.

Это похоже на лезвие, пронзающее занавес, и я чувствую, как у Романа на шее выступает пот, как он скапливается на подбородке, как он прерывисто дышит. Тем не менее, его рука на моей спине успокаивает, и я желаю всего хорошего, чтобы я могла каким-то образом вернуть ему это чувство.

Затем занавес раздвигается, и я действительно не понимаю, что вижу.

Я лежу на боку — или, скорее, я рассматриваю сцену передо мной, как будто я наклонена в сторону, — но я не могу разобрать, на что я смотрю. Не очень чётко.

Всё блестит. Затенено. Всё, что я вижу, — очертания…

Перевернутая мебель? Стол. Два сломанных стула… Нет, три сломанных стула. Один из них меньше остальных. Комната из гладкого камня, возможно, полированного мрамора, с потолком, который возвышается надо мной так, что исчезает высоко вверху. Квадратная фигура на противоположной стене — может быть, окно, может быть, картина. И звук…

Два звука переплелись. Один вплетён в вой, другой — в скрежет, похожий на скрежет когтей по камню, и оба звука наполняют меня ледяным ужасом.

Дыхание Романа отдаётся в моих ушах хриплым звуком, а его голос становится ещё более суровым, когда он говорит:

— Тебе нужно погрузиться глубже, Нова. Ты должна заглянуть за завесу.

Я пытаюсь продвинуться вперёд в пределах видимости — в комнату. Она всё ещё лежит на боку, и я пытаюсь выровнять свой взгляд, скорректировать его, чтобы я могла дотянуться до сияющей поверхности. Но по мере того, как я увеличиваю поток своей силы, стоны и царапающие звуки становятся громче, а рука, которую я протягиваю вперёд, дрожит и покрыта кровью…

— Нет! — я вырываюсь от Романа, отдергиваю руку от его шеи, разрывая контакт между нами.

Он не отпускает меня, крепко прижимая к себе, его грудь вздымается так же тяжело, как и моя. Его глаза абсолютно чёрные, а фиолетовый отблеск на щеках говорит мне о том, что мои собственные глаза фиолетовые, такие же острые, как у моих волков.

Я думала, что будет легко увидеть глубочайший страх Романа, но это не так.

Только самый страшный ужас мог напугать этого демона, и я не думаю, что смогу с этим справиться.

— Я не могу, — говорю я.

— Почему нет? — он спрашивает, жёстко требуя. — Ты сказала, что сделаешь всё, что потребуется. Чего ты боишься?

Я пытаюсь найти причину, логику. Холодный ужас, охвативший меня, когда я услышала завывания и скрежещущие звуки, мгновенно возвращается ко мне, но я говорю себе, что я демон ночных кошмаров. Ужас не должен меня пугать. Не чужой ужас.

Если только я не забочусь о нём больше, чем хочу признать.

— Я боюсь причинить тебе боль, заставив вновь пережить твой самый большой страх, — говорю я, и мне тяжело смотреть правде в глаза, потому что она раскрывает больше, чем я готова высказать вслух.

Чёрные глаза Романа делают его настолько похожим на демона, что это наводит ужас. Бурный зелёный цвет его радужек исчез, даже волосы кажутся темнее, черты лица идеально очерчены, мускулы напряжены. Его сила рун может вспыхнуть в любой момент и уничтожить всё живое вокруг нас. И всё же, несмотря на все разрушения, которые он мог причинить…

— Я не хочу причинять тебе боль, — шепчу я, наклоняясь к нему, касаясь кончиками пальцев его подбородка.

Он моргает, и его взгляд проясняется.

— Однажды тебе придётся, — говорит он. — Однажды ты поймёшь.

Он сказал мне, что мы уничтожим друг друга, если когда-нибудь почувствуем больше, чем следует.

— Не сегодня, — шепчу я, прижимаясь губами к его губам, вызывая легчайший всплеск ощущений.

Это безрассудный порыв, о котором я должна сожалеть, но я этого не делаю.

Ни на йоту, черт возьми.

Глава 25

Прикосновение моих губ к губам Романа производит на него эффект выстрела.

Он вздрагивает, и его пальцы запутываются в моих волосах, когда он притягивает меня ближе, его губы соприкасаются с моими в течение напряжённого мгновения, от которого волны удовольствия отдаются во мне. Его способность использовать свою силу, чтобы одним прикосновением достичь каждого дюйма моего тела, ошеломляет меня.

Он обычно держится настороже, его энергия исчезла, и его сила переполняет мои чувства. Когда он впервые опустил стены вокруг меня в отеле, моя энергия была на исходе, и я впитывала его силу, как спасательный круг. На этот раз моя энергия всё ещё на пределе, а его сила подобна электричеству, разжигающему опасную потребность. Такую, которую не утолишь поцелуем.

Я упиваюсь его прикосновениями, со стоном прижимаясь к его губам.

При звуке он отшатывается от меня, его глаза снова темнеют.

Кончики его пальцев касаются моей спины, когда он делает глубокий вдох, и я чувствую, что он сдерживает свою силу, энергия уходит от его прикосновения.

— Я не должен был терять контроль прямо сейчас, — говорит он, сожаление отражается на его лице, и он сжимает челюсти. — Моей власти будет слишком много для тебя.

Я приоткрываю губы, чувствуя покалывание от лёгкой щетины на его подбородке и вокруг рта. Я смотрю ему в глаза и упиваюсь рычанием в его голосе, как только что упивалась его силой.

— Тебе не сломить меня, — говорю я, и на моём лице появляется мимолётная вызывающая улыбка. Моё дыхание учащается от соприкосновения с его телом, сила, исходящая от его рук, губ и объятий, разжигает во мне глубочайшее желание. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не покачнуться