Устранение - Джеймин Ив
Тяжело дыша от напряжения, я пользуюсь моментом, чтобы рассмотреть его, он всё ещё стоит, скрестив руки на груди, хотя с его лица исчезло самоуверенное выражение. Теперь он выглядит слегка разочарованным, и это раздражает меня больше, чем что-либо ещё, потому что это усиливает моё собственное недовольство собой.
— Мне нужна минутка, — наконец говорю я, зная, что в моём нынешнем возбуждённом состоянии я не смогу сосредоточиться настолько, чтобы сохранить свою силу.
Развернувшись, я подхожу к своим волкам и подхватываю Ингрид на руки, в то время как Темпл прижимается ко мне. Их совместное присутствие сразу же успокаивает меня. Ингрид прижимается к моей шее, и Темпл тихо рычит, когда её тело успокаивающе прижимается к моей ноге.
Как я уже говорила Роману, моя стая — мой покой.
Как только я делаю ещё один вдох, собираясь вернуться к тренировкам, на поляне раздаётся громкое ржание. У основания сарая виден конец загона для лошадей, и я с удивлением вижу, как Дикарка роет землю у ближайшего к нам забора.
Я бросаю на Романа вопросительный взгляд, и он наклоняет голову. Не то чтобы мне нужно было его разрешение, чтобы подойти к ней, но я не знаю этих лошадей так хорошо, как он, и, насколько я знаю, мне следует оставить Дикарку в покое прямо сейчас.
Он не следует за мной, когда я тихо подхожу к углу забора.
Чем ближе я подхожу, тем больше Дикарка отступает назад, как будто она намерена сохранять между нами именно ту дистанцию, которую хочет.
Облокотившись на перила, убедившись, что Ингрид в безопасности, и радуясь, что Темпл последовала за мной, я решаюсь и протягиваю руку через перила.
— Ну же, — тихо говорю я, хотя Дикарка находится за много ярдов от меня. — Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль.
Она фыркает, топает копытами ещё несколько раз, её тёмные глаза впиваются в меня, но она делает шаг вперёд.
Только один.
Потом ещё дин.
Когда она подходит ближе, я обнаруживаю, что её энергия очень похожа на мою. Я поражаюсь глубокой тьме в её серебристых глазах. Ещё больше меня удивил мягкий серебристый налёт на её перламутровой шерсти, который я не заметила вчера издалека, — не столько цвет её волос, сколько сияние силы, исходящее от её тела. Точно так же, как моя сила сейчас отражается на моей коже.
Я бы хотела, чтобы она была достаточно близко, чтобы я могла провести кончиками пальцев по её волосам и посмотреть, сойдет ли с моей руки серебристая пыльца, как я подозреваю.
Мгновение спустя я ощущаю присутствие Романа.
— Дикарка родом из Запретных Земель, — говорит он. — Ходят слухи, что оттуда родом ночные кошмары. Она распознаёт твою энергию, так же как и ты распознаешь её.
— Мы все порождения ночных кошмаров, — бормочу я.
В Вегасе страх казался мне слоем пыли, покрывающим окружающих. Роман был испещрен им на несколько мгновений, когда его ранил свет ангела, но ненадолго. К тому времени, когда мы прибыли в Мортем, его страх исчез. Теперь, зная всё, что я знаю, мне интересно, был ли его страх за меня и за то, что я была близка обнаружить.
— Я не смогу победить тебя, пока не пойму, чего ты боишься, — говорю я, поворачиваясь к нему, наши тела теперь так близко, что я могу коснуться тыльной стороны его ладони. Провожу рукой по его бедру.
Затянувшийся намёк на разочарование, который был заметен на лице Романа, исчезает, как будто он ждал, когда я приду к этому осознанию.
Он мягко говорит:
— Ты никогда по-настоящему не ослабишь своего противника, пока не научишься проникать в самые потаенные уголки его души и вытаскивать наружу его самые большие страхи. Поверхностные страхи — это хорошо, но их недостаточно, чтобы справиться с сильнейшими демонами, как с другими членами королевской семьи.
Он берёт меня за руку, переплетает мои пальцы со своими, большим пальцем поглаживает мою ладонь и внутреннюю сторону запястья, так же плавно, как в ту ночь, когда мы впервые встретились.
— Тебе нужно найти мой страх.
Я внимательно рассматриваю его. Он был готов принять на себя всю тяжесть моей силы кошмаров, но это другое дело. Чтобы разобраться в его страхах, нужно проникнуть в его самые сокровенные мысли — как бы то ни было, я должна это сделать.
— Тебе не нужно этого бояться, Нова, — говорит он, и я не уверена, имеет ли он в виду то, что ему трудно справиться со своим страхом, или… с его прикосновением.
— Ты действительно хочешь, чтобы я нашла твой самый большой страх? — спрашиваю я, понизив голос. — Разве это не та уязвимость, которую ты предпочёл бы оставить при себе?
По правде говоря, я удивлена, что у Романа вообще есть какие-то глубоко укоренившиеся страхи.
Его глаза затуманены, зелёный цвет темный и мутноватый.
— Мой самый большой страх — это правда, которую я могу тебе рассказать, о которой больше никто не знает, даже твой отец. Надеюсь, она поможет тебе научиться полностью доверять мне.
Он берёт меня за другую руку, все тем же мягким, манящим движением большого пальца касаясь моей кожи.
У меня перехватывает горло, и я надеюсь, что он не слышит, как сильно колотится моё сердце в груди. Иметь частичку Романа, которой нет ни у кого другого, — это подарок, который я никогда не ожидала получить, даже если этот кусочек будет самой мрачной частью его натуры.
Я не сомневаюсь, что это опасный дар.
И всё же меня охватывает трепет.
В конце концов, я демон ночных кошмаров.
Роман оттаскивает меня от перил, отпуская лишь на то время, которое ему требуется, чтобы осторожно снять Ингрид с моего плеча и усадить её на спину Темпл.
Затем он тихо говорит с моими демонами-волками, и они отступают, образуя широкий полукруг вокруг нас.
Прежде чем я успеваю спросить, Роман объясняет:
— Я попросил их оставить нас наедине. Они присмотрят друг за другом и за Ингрид, пока мы работаем.
Опуская меня на землю, Роман садится, скрестив ноги, его колени прижимаются к моим, когда я присоединяюсь к нему.
Нанося руну на запястье, он подбрасывает её в воздух, где надпись закручивается и расплывается, как чернила в воде, наполняя пространство тёмным светом. Ясное ночное небо быстро появляется перед моими расширяющимися глазами, заслоняя всё вокруг нас, скрывая утреннее
