Устранение - Джеймин Ив

И всё же он колеблется, его тёмный взгляд опускается к моим губам, вдоль изгиба шеи, затем снова поднимается к моим горящим глазам.

— Мы могли бы сломать друг друга, — говорит он.

Я понижаю голос и говорю с рычанием, в котором сочетаются мой волчий рык и тьма моего демона.

— Возможно, я только начинаю понимать и контролировать свою силу, но уверяю тебя, Роман, я смогу пережить любую силу, которую ты захочешь обрушить на меня.

В ответ он издаёт гортанное рычание, похожее на то, что раньше напоминало мне о волке. Чёрт возьми, в нём ещё так много всего, чего я не знаю, но я готова исследовать каждый нюанс его натуры. Всего его… за исключением тех частей, которые причинят ему боль.

Осознание того, что он мне небезразличен, только подогревает потребность моего тела быть с ним, потому что сейчас это нечто большее, чем физическое влечение.

Несмотря на свирепость в его глазах, прикосновение его губ к моим было кратким. Недостаточным.

— Ты понимаешь, что говоришь?

— Если я прошу тебя показать мне свою силу, тогда да, — отвечаю я. — Если я прошу тебя разделить со мной своё тело, тогда да, — мой пульс учащается, сердце бешено колотится. — И если… — я колеблюсь, но мне приходится высказывать свои мысли вслух, как бы они ни бросали мне вызов. — Если я говорю тебе, что доверяю тебе своё тело… тогда да. Я знаю, что говорю.

Со стоном он притягивает меня к себе, чтобы поцеловать, прикосновение его губ к моим лишает меня осознания всего, кроме игры его языка, мягких, пьянящих толчков и вытягиваний, когда он требует полного доступа к моему рту.

Когда он прерывает контакт, это мимолётное отстранение, которого хватает лишь на то, чтобы одарить меня опасной улыбкой, прежде чем он расстёгивает перед своей рубашки, снимая материал, разделяющий нас, хотя наши тела по-прежнему прижаты друг к другу.

Я с удивлением замечаю, что его грудь и руки меняют цвет на тёмно-аметистовый, прежде чем вернуться к обычному бронзовому, когда он выбрасывает свою порванную рубашку на ветер.

Мои руки скользят по его груди, нарушая полный контакт между нашими телами, чтобы погладить его мышцы и проследить за твёрдыми контурами его широких плеч, а затем снова опуститься к животу.

Прежде чем я успеваю дотянуться до верхней части его спортивных штанов, глухой удар в воздухе заставляет меня затаить дыхание.

Его тёмные крылья раскинулись по обе стороны от него, такого же глубокого аметистового цвета, как и когти. В свете искусственных звёзд каждое из его перьев блестит, а узор из снежинок на них переливается. Я был так сосредоточена на его груди, что едва уловила начертание руны, которую он использовал для создания своих крыльев. Когда я впервые увидела их, когда мы вторглись на территорию гоблинов, мне пришлось сдержаться, чтобы не прикоснуться к ним, но не в этот раз.

Подавшись вперёд, я полностью осознаю, что прижимаюсь к нему всем телом, отчего его глаза темнеют до невозможной черноты. Разведя руки в стороны, я провожу кончиками пальцев по верхушкам его крыльев. Не отрывая от него глаз, я позволяю своим рукам медленно опуститься, мои ладони легко скользят по поверхности перьев по бокам от него. Ощущение под моими пальцами многослойное, его перья мягкие, но с чёткими краями, в то время как от моих прикосновений на кончиках его крыльев, которые я вижу краем глаза, появляется мерцание.

Когда мои руки полностью опускаются, опускаются по бокам, он дёргает меня вперёд, так что я слегка выгибаюсь над его рукой, и я заставляю себя дышать, ощущая волны удовольствия, исходящие от его прикосновений.

— Не здесь, — рычит он, и тени сгущаются на его лице, когда некоторые звёзды исчезают с фальшивого ночного неба над нами. — Есть одно место, куда я хочу тебя отвести.

Он прижимает меня к себе, и я крепче обхватываю ногами его бёдра, просовывая руки ему под крылья. Это так же естественно, как забраться к нему на колени.

Как только я оказываюсь в безопасности, он дважды взмахивает крыльями, чтобы поднять нас в воздух. Лёгкий ветерок кружит вокруг меня, нежно скользя по моей открытой коже. Приподнимая мои волосы и теребя пряди, обрамляющие лицо. Я чуть не сбрасываю ботинки, потому что больше всего на свете хочу провести пальцами ног по его ногам. По правде говоря, я бы с удовольствием сняла с себя всю одежду — всё, что отделяет нас друг от друга. Меня останавливает только то, что я сейчас нахожусь над землей.

Глаза Романа становятся совершенно чёрными, когда он обволакивает нас обоих своими крыльями, полностью заслоняя звёздный свет, когда его перья смыкаются у меня на плечах, окутывают волосы, скользят по спине и ягодицам.

Я не уверена, как мы остаёмся в воздухе, но вся эта среда создана им и, должно быть, находится под его контролем. Его сила искрится в воздухе, как электричество, в пространстве между нашими лицами появляется аметистовая руна, вихрь форм, которые распадаются, когда он дует на них.

Когда его тихое дыхание щекочет мои щеки, я ощущаю, как что-то притягивает меня, как что-то меняется вокруг меня. Волоски на моих руках встают дыбом, а по шее пробегают мурашки. Уютно устроившись в коконе из его крыльев, уткнувшись головой в изгиб его шеи, я ничего не вижу за его перьями, но осознаю, что наше окружение изменилось. Он замолкает, и я чувствую, как его ноги возвращаются на твердую почву, но крылья он пока не раскрывает.

— Куда ты меня привёл? — спрашиваю я, мои губы так близко к его шее, что я не могу удержаться и провожу ими по его коже, поднимаясь к подбородку, снова касаясь его небольшой щетины.

— На скрытый уровень над моей хижиной.

Я не могу сдержать мягкой улыбки.

— Твоя хижина — ещё одна иллюзия, не так ли? Или, по крайней мере, тот факт, что она представляет собой один уровень, является иллюзией.

— Так и есть.

Находясь в коконе его крыльев, я ещё острее ощущаю его запах, аромат костра без едкого дыма, чистый аромат. Это свидетельствует о его чистой силе.

— Мои волки… — начинаю я, внезапно осознавая, как повлияет на них моё исчезновение. — Они будут волноваться, если не почувствуют меня.

— Я понимаю твоё беспокойство, но твои волки будут уверены, что со мной ты в безопасности, и они присмотрят за Ингрид, пока нас не будет.

Он расправляет крылья, легчайшим прикосновением касаясь моей