Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
И только при свете огонька, который, скорее, не разгоняет мрак, а делает очертания предметов в нем различимыми, я наконец-то наткнулась на дверь. Та находилась в самом углу и была до этого момента надежно скрыта в нем густыми, прятавшимися там по ночи тенями.
Толкнула створку и тут же ощутила запах сушеных трав и муки. Ого! Да это же кладовая! Мешки с крупами, связки лука, бокатые тыквы, свекла, репа. Набрав овощей в миску, которую нашла у входа, прихватила еще зелени и вернулась на кухню, еще раз оглядевшись.
Если есть кладовая, значит, где-то должен быть и погреб. Вход в тот найти оказалось чуть труднее, зато в оном были и кадушки с соленьями, и запасы бутылей, и ледник. В последнем-то и стоял таз со свежим мясом. Взяла и его немного, вернувшись на кухню и уже совершенно по-иному глядя на стоявший там холодильный шкаф. Похоже, он был только для хранения готовых блюд, и после ужина господина все оттуда убиралось.
Какая скверная традиция. Хотя, будь там что-то из творений местного повара, я бы не рискнула желудком. Так что… Кастрюлю на огонь, с разжиганием которого пришлось повозиться. Но зато хоть какой-то свет, кроме свечи. Сейчас разрежу мясо, и будет наваристый бульончик для харчо…
Орудуя длинным, непривычным для меня ножом, я рассчитала немного и царапнула его кончиком по тыльной стороне запястья. Ерундовый порез задел только кожу, на которой тут же выступила пара капель. Той на лезвии от мяса было куда больше.
И вдруг – шорох. Тихий. Едва уловимый.
Я замерла с ножом в руке, насторожилась и, медленно обернувшись, двинулась на звук, обойдя холодильный шкаф и… замерла.
На пороге кухни, бледный как смерть, стоял Дир, взгляд которого был прикован к моему ножу в руке и к запястью, с которого на пол упала капля крови.
– Ким! Ты… – выдохнул инистый и все же посмотрел чуть ниже, на мои голые колени, и сглотнул.
А я вдруг поняла, как видит все маг: я снова пытаюсь покончить с собой. Раз сонное зелье отняли. Ну вот почему так! Моей маме отлично удается долма, сестренке – учеба в институте, а мне – садиться в лужи, причем какие-то безумные. И, как назло, когда инистый рядом.
А тот сейчас стоял в дверях. Причем из одежды на хозяине дома были одни пижамные штаны и бинты. И, судя по решительному виду инистого, он и готов был броситься на меня, чтобы отнять «орудие самоубийства». То, что при этом у самого мага вся грудь распорота и перебинтована – его бы не остановило. В последнем я была абсолютно уверена, ибо знаю: проходили на крыше…
Тогда один герой тоже плевать хотел на свои раны, ловя за подол одну шуструю девицу. И вот теперь готов повторить подвиг и схватить рецидивистку за руку на горячем. За то, чтоб было точно жарко, отвечала кастрюля, зашипевшая на огне. Дир, услышав эти звуки, нахмурился, я очнулась и… поспешила исправить ситуацию с готовкой, тем усугубив ее в целом:
– Вот гадость! Не успела! – выдохнула я и рванула к плите, чтобы снять посудину с огня.
Инистый же решил: я в отчаянии. И, видя, что творится вокруг и мне покончить с собой спокойно не дают, решилась на отчаянный шаг. Потому маг совершил бросок. И в нем выхватил-таки у меня нож, при этом прижав к стенке охлаждающего шкафа.
Лезвие звякнуло об пол.
– Если хочешь себя… – почти прорычал мне в лицо Дир.
Но я его перебила.
– В данный момент я хотела приготовить суп! Если ты тоже так хочешь есть, то напади на меня чуть позже, когда он будет готов. Хотя лучше на кастрюлю. Это будет вкуснее и всяко сытнее.
Думаю, предложи я сейчас угнать дракона и на нем ограбить императорскую сокровищницу, лорд удивился бы куда меньше.
– Суп? Ты не шутишь? – не веря, переспросил он.
– Честно? Еле сдерживаюсь, – фыркнув, из вредности выпалила я.
– Сдерживаешься? Правда? – сглотнул инистый, не торопясь меня отпускать. – Да скорее кажется, ты ни в чем себе не отказываешь и издеваешься надо мной по полной!
Мы были так близко, что казалось уже это – сплошное безумство. Стоять вот так и дышать с инистым одним воздухом.
– А? Издеваюсь? Да я тебе сегодня помогла до дома добраться, поддерживала в трудную минуту, когда ты был в шатком положении и слегка без сознания… И даже на площади искусственное дыхание делала!
– Не стоило этого делать, – совершенно серьезно ответил инистый и выдохнул признание: – Потому что безумие, кажется, передается через поцелуи.
– Что? – опешила и замерла, глядя в невозможно темные глаза.
Мрак в них вдруг стал светлеть, будто червленое серебро обретало блеск. И я увидела, как в этих светлых всполохах начинают вытягиваться в вертикаль зрачки инистого.
Мне бы стоило дернуться, вырваться, убежать, но… Я стояла и смотрела на это, как завороженная.
– То, что я не должен этого делать. Я твой преподаватель. Это не этично. Чтобы магистр академии и… Устав…
– Устав, обессилев и прочее… Я знаю, – протянула я, прекрасно понимая, что Дир имеет в виду другое. Понимая, но не желая принимать. Потому чуть подалась вперед, так что дыхание мага опалило мои скулы, и выдохнула: – Но я-то не магистр. Так что буду пользоваться своим положением.
И поцеловала Дира. Потому что хотелось. Потому что могла. И плевать на все! Кто знает, сколько мне здесь осталось? Неделя, день, а может, час? Вдруг через минуту взлеты и падения моей жизни превратятся в ровную линию на мониторе. И сознание погаснет. А вместе с ним тьма поглотит и весь этот мир. И инистого в нем. Так что да, кое-кто здесь прав. Я все же сумасшедшая. Безумная тем отчаянием, которое мне дано.
Я хочу прожить то, что мне осталось, ярко. Со вкусом губ одного инистого на своих губах. Мята и перец. Таким оказался Дир. И еще эти пикантные нотки безумия… Нашего общего.
Оно было густым, сладким, как мед, и таким же затягивающим. Инистый не двигался, только его дыхание стало глубоким, прерывистым, яростным.
– Ки-и-им… – простонал он, как мольбу. – Почему именно ты – мое наваждение?
– Потому что проклятия не выбирают! – отозвалась я, сделав то, что хотела давно. Наверное, с того момента, когда он поймал меня на краю крыши.
А в следующий миг он перехватил инициативу, словно это не я целовала его, а он – меня. Мужские ладони оказались
