Сласти, страсти и тайны королевского двора - Тиро Томое

Зрители слушали с некоторой долей благоговения, ловя каждую фразу и кивая каждому риторическому вопросу, заданному Нуной. Взгляды части людей, многие из которых были нам знакомы, обратились на нас. В них читался явный наказ, больше похожий на укор: мол, не посрамите мамашу Нуну, она вон как переживает, и нас заодно, потому что мы тоже вкладывались в ваше воспитание. Где деньгами, налогами, где помощью и добрым словом. И это было правдой.

Волнение, которое и так крутило нервы девочкам, нахлынуло с новой силой. Подкапустные сжимали кулаки, спрятанные под парадными, накрахмаленными до хруста, передниками. Бледнели, краснели и нервно вздыхали.

Очень тяжёлая ноша легла на наши плечи в этот момент. Легла и склонила спины своей тяжестью, и имя ноше была ответственность.

Нуна выдержала торжественную паузу, опустила руки и кинула взгляд в оркестровую яму. Тот час тихо, фоном, заиграла мелодия – мягкая и нежная. Как колыбельная или звуки тёплого дождя, шумящего в ночной тишине.

— Сегодня не только все мы, достойные жители этих земель, будем наблюдать интереснейшее соревнование. — Губы Нуны скривились в радушной улыбке, обнажившей крепкие белоснежные зубы, но осанка мамаши была чрезмерно напряжённой, — жители и гости Трилло, нам оказана высочайшая честь, которой не удостаивался ещё ни один дом, воспитывающий детей, дарованных Богиней. Король-Солнце выделяет Медовый дом, учитывает и признаёт заслуги наставниц. Король-Солнце выражает своё восхищение не только Медовым домом, но и землями, а главное выражает искреннюю любовь прекраснодушным жителям этих земель.

Снова взревели овации, которые Нуна терпеливо пережидала, не смея их останавливать. Зрители ликовали. Они славили Короля-Солнце, купались в его любви и дарили ответную искреннюю любовь. Я терпеливо ждала, нутром чуя, что сейчас Нуна скажет что-то такое, что превратить торжественный, но в целом вполне обычный, экзамен в дело государственной важности.

И я не ошиблась.

Отгремели здравницы в честь милостивого Короля-Солнце, музыка снова снизилась до уровня едва слышимой мелодии колыбельной.

— Девушки, — Нуна обращалась теперь только к нам. Её взгляд скользил по нашим взволнованным лицам, — Судить вас будет посланник Короля-Солнца. Сам прекрасноликий Лунный Принц! Не посрамите…

Окончание фразы исчезло в грохоте оваций, которые сплелись со звуками торжественного гимна и на помост начали подниматься судьи. Все глаза были устремлены на входящих людей.

Я от волнения покусывала губы. Лунный Принц это хорошо, это и статус, и плюшки, и преференции в будущем, но если учесть мирцеллу в заготовительном цеху, то выходила совсем не весёлая картина. Судьи должны дегустировать все блюда, приготовленные воспитанницами, и тот, кто подменил ногэроль, получал великолепную возможность совершить ещё одну попытку нападения. Смерть Лунного Принца, чей статус заметно вырос после защиты венценосного брата, означает гибель Медового дома. И не только его. Весь род Кин окажется под угрозой уничтожения и прежде всего пострадает Юри, невеста Короля-Солнце. Их казнят, а земли отойдут казне, либо будут пожалованы тому, кто громче всего примется обвинять род Кин в попытке свержения царствующего монарха и в покушении на его жизнь.

Судьи восходили на помост, останавливались возле своего места и терпеливо ждали. Первые трое были мне знакомы. Голова Трилло – грузный мужчина сорока пяти лет с густой копной чёрных, как смоль волос, и тяжёлым взглядом крепкого хозяйственника – Марик. Мировой судья Трилло и он же законник – весёлый, улыбчивый и в целом добродушный толстячок Крист, истовый ценитель сдобных великолепий и сладких варений Медового дома. Третьим оказался Мартин – по торжественному случаю одетый в новенькую полотняную пару и нацепивший соломенную шляпу, увенчанную гроздями воскового винограда.

Мартин порыскал глазами по девушкам, нашёл меня и ободряюще улыбнулся, показав сжатые кулаки и выставленные вверх большие пальцы. Он всем своим видом давал мне понять, что высокие баллы от него лично мне обеспечены.

И в этот момент овации зазвучали с новой силой. Я перевела взгляд и замерла от ужаса.

Глава 44

Глава 44

Первым потешно вышагивал беловолосый йоментри, посылая зрителям радушные улыбки и помавания руками. Следом за ним шёл Лунный Принц, одетый в широкие царственные одежды, ниспадающие алыми волнами на помост. Они скрывали фигуру представителя королевского двора, а белая маска с прорезями для глаз и рта – надёжно прятала лицо принца от чужого глаза. Это был традиционный наряд, призванный защитить королевскую кровь от порчи и сглаза.

Третий вошедший на помост был именно тем, кто вызвал у меня прилив ужаса. Тот самый молодой аристократ, который встречался с троллями в таверне Мартина, величественно шёл к креслам. Сегодня на его лице не было брюзгливого равнодушия. Он лучился искренней радостью и восторгом от того, что рядом находился сам Лунный Принц и выражал этот восторг всеми возможными ему способами.

Взгляд метнулся на йоментри, который вертелся на месте, неистово раскланиваясь со зрителями. Как только у Йозефа Ботта закончились в запасе поклоны, он принялся жать руки судейским, выражая почтение и уважение. К моему неимоверному удивлению, йоментри не только подарил крепкое рукопожатие аристократу, но долго тряс его руку, говоря при этом что-то радостное, потому что аристократ лучезарно улыбался в ответ и щурился на солнце, как кот, объевшийся сметаной.

Я, разинув рот, смотрела на сие действо и ничего, совершенно ничего не понимала. Неужели Эрэн не рассказал Йозефу Ботту об этом гадёныше? Или я так плохо описала внешность заговорщика, натравившего на Эрэна троллей, что они не сумели его опознать? Или же жизнь простого чиновника ничто по сравнению с делом об отравители и йоментри спустил всё на тормозах?

Вопросы, вопросы и ни одного ответа.

Аристократ тем временем вполуха слушал йоментри, а сам радушно приветствовал зрителей, помахивая рукой в воздухе. Царственно так помахивал, оттопырив мизинчик в сторону, а на руке его поблёскивало колечко золотое.

Рядом совершенно безучастно стоял Лунный Принц. На его груди горело нестерпимо яркое изображение лучистого солнца. Казалось, что под струящимися тканями, волнами ниспадающими на помост, и под белой маской, нет никого, только пугающая пустота. Не мог человек, пусть и королевских кровей, стоять настолько неподвижно. А этот стоял, как статуй каменный, ей богу.

Наконец, йоментри от души наобщался с аристократом, отпустил его руку и, пританцовывая, подошёл к Лунному Принцу, но лишь для того, чтобы низко склониться перед братом своего правителя. Йоментри