Венец безбрачия - Полина Ром
- Однако! – Затем спокойно пояснил: – И отец, и граф тогда сильно возражали против отвода королевских войск. Отец даже считал, что среди генералов завёлся предатель.
- Твой отец – мудрый человек. Я бы даже поинтересовалась не помогали ли эспанцы золотом тем, кто устраивает стычки на этой самой восточной границе. Но бог с ним, с решением генералов. Мне кажется, ты просто не понимаешь насколько критический сейчас момент. Эспанцам даже не нужно разрешение графа. Достаточно его подписи на документе, не обязательно – настоящей. А затем граф может нечаянно умереть от яда в тарелке похлёбки, а его дочь, с горя, выйти замуж на за эспанца. В такой ситуации вряд ли кто-то будет спрашивать девочку о её желаниях. Пока ещё эспанцы пытаются придать законности своим действиям, но не думаю, что будут стараться долго.
Некоторое время Леон молчал, затем шумно выдохнул и сел рядом со мной прямо на траву:
- Мы оба с Генрихом думаем так же, Софи, – устало сознался он. – Но и бросить тебя здесь, в чужой земле, практически без охраны…
- Леон, не то, чтобы я была такая уж безумно храбрая или бы мечтала положить свою жизнь на алтарь отечества, но и жить в графстве, находящемся в эпицентре войны мне тоже не хочется. У окружающих ко мне возникнут вопросы только в том случае, если они будут знать, что я графиня и твоя жена. У тебя есть документ о нашем браке и ты совершенно спокойно можешь пробиваться на приём к королю. Более того, поскольку нет другой кандидатуры, то ты очень быстро можешь уговорить его величество на брак твоего брата и маленькой графини. Для меня же главное – пересидеть эти пару недель где-нибудь втихаря. Только пересидеть я должна не как графиня де Эстре, а, например, как дочка купца. То есть – никакой золочёной кареты, а просто телега с товарами или даже – с приданым купчихи. И старший брат с двумя работниками. Брат везёт сестру или выдавать замуж, или, на постоянное житье к родственникам после смерти папочки-купца. Купеческая дочь молчалива, грустна, и ни с кем не разговаривает, так как заболела в дороге.
Слушая меня Леон почти все время утвердительно кивал, потом резко встал, подал мне руку, помогая подняться с подушки и скомандовал:
- Пойдём к Генриху, Софи. Мне всё это не нравится... но ты права.
***
На следующее утро, чуть только встало солнце, наш отряд разделился. Карета была брошена в лесу, в каком-то овраге, и закидана ветками. Одну телегу оставили прямо у озера, загнав поглубже в кусты. У солдат появились притороченные к сёдлам тючки с продовольствием и небольшим количеством зерна для лошадей. Большую часть продуктов пришлось просто бросить: готовить в дороге будет некогда и мужчины обойдутся хлебом и тем, что можно съесть на ходу. Заводных коней забрали всех, а в две моих телеги впрягли самых послушных и простецких лошадок: коренастых, не слишком молодых, как раз таких, которые не вызовут любопытства.
В братья мне определили капрала из войск барона Бруно, не слишком молодого, рыжеволосого и усатого дядьку. «Работников» для нас он выбрал сам. Договорились мы с капралом достаточно быстро: он – мой старший брат и наследник, а я – дочка от второго брака. Папенька у нас помер, и теперь наследник везёт нелюбимую сестру к родственникам по матери, чтобы избавиться от бесполезной девки.
- Так оно, госпожа, надёжнее будет. Да и разговаривать нам на людях много не придётся.
- Братец Харви, отвыкай-ка звать меня госпожой.
Капрал улыбнулся, показывая крупные желтоватые зубы, а затем, чуть нахмурившись рявкнул:
- Софи! – И затем, обращаясь к стоящим рядом «работникам», пожаловался: – До чего девка ленивая и бестолковая!
До населённого пункта - небольшого городка под названием Хонбург - мы добирались сами: Леон и Генрих с отрядом уехали ещё с рассветом. Порасспрашивав местных, братец Харви, горько сетуя на то, что «девка в дороге заболела», снял нам две комнаты с отдельным входом в небольшом домике на окраине. Он яростно торговался и жаловался на то, что эта дорога – чистое разорение. Под его бдительным взглядом работники стащили все сундуки и запасы еды в сарай, ключ от которого он потребовал себе, продолжая жаловаться на то, что ещё и коней в дороге кормить – сильно по кошельку бьёт.
Хозяин дома, лавочник по имени Дасти, слушал его сочувственно, и в свою очередь жаловался на то, что налоги бургомистр собирает строго, а никакой помощи от него не видно. В общем, они вполне нашли друг друга.
Мне досталась маленькая белёная комната с крошечным окошком, выходящим в палисадник. Комнату побольше заняли мой брат и два работника. Без особой нужды я сталась даже не выходить на улицу, отрабатывая роль больной. Только до дощатого туалета на заднем дворе приходилось добираться самой. Там меня и подловила жена хозяина дома, желая разузнать, не требуется ли мне лекарь:
- А то ведь, девица, ты уже сколько дён почитай не встаёшь. А лекарь у нас хороший! Родней мне приходится, потому дорого не запросит.
Никакой лекарь, разумеется, не был мне нужен. Но я немного растерялась от напора пышнотелой хозяйки. Слова богу, что «братец Харви» присматривал за мной неусыпно и, выглянув на задний двор, грубо крикнул:
- В комнату ступай! А то как в телеге ехать – так тебе неможется, а как лясы точить – так ты первая!
Хозяйка только вздохнула мне вслед, то ли жалея меня, то ли печалясь об упущенной выгоде. Предлагать Харви вызвать лекаря она не стала. Думаю - побоялась грубоватого мужика.
Сидеть взаперти было очень тоскливо, я развлекалась тем, что вязала чулки. Не короткие, как принято здесь, а длинные, на всю ногу, собираясь потом связать шортики и соединить все это дело, чтобы не бегать зимой по морозу в роскошных юбках и с голым задом.
Мысли во время вынужденного сидения были не самые весёлые. Что будет со мной, если мой муж вдруг погибнет? Признают ли меня вдовствующей графиней, или вернут под опеку баронессы? Ведь в отличие от Леона, у меня даже не было документа, подтверждающего замужество.
Глава 36
Располагаясь в этом доме я была уверена, что проведу здесь долгие месяцы. Пока они доскачут до
