Заслуженная пышка для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш
Она протянула судье несколько листов бумаги. Он взял их, его пальцы дрожали. Судья прочитал, его лицо побледнело еще сильнее. Он посмотрел на наместника, его взгляд был полон растерянности.
— Это… законно, — пробормотал он, не веря своим глазам.
Мадам Пим рассмеялась.
— Вот видите, господин судья, — сказала она, её голос был полон сарказма. — Закон всегда на моей стороне. А еще у меня много родственников. Это так. На всякий случай. Не то фениксом назвали! Ой, не то! Вот он тебе — несгораемый черный ящик! Оп!
И она выкрутилась. Видимо, пансион у нее был заготовлен. На бумаге точно. И дочь не просто так каталась с ней. Кто-то донес им заранее, и они просто переиграли план. По-факту ничего не изменилось!
Глава 76
Тьфу ты! А я надеялась!
— ПЯТЬ МИНУТ ДО РИНГА! — крикнула Спарта, а в ее голосе слышалось волнение. — ГДЕ ГЕНЕРАЛ?! — завыла я, мысленно роясь в чемоданах с нашими вещами, будто там спрятано спасение мира.
Девочки — в панике. Туфли — не готовы. Подошвы — голые. Судья — надвигается. А Марон — исчез.
— Теть Оль, а если я пойду босиком? — спросила Мэричка, поднимая ногу. — Я даже могу вилять пальчиками?! А вдруг за это балл дадут? Мало ли, вдруг это преимущество в глазах жениха?
О, прямо вижу мужика, который мечтает о том, чтобы всю ночь жена виляла ему пальчиками!
— Мэричка, милая, прибереги этот навык на старость лет, когда для мужа в постели останется только одно развлечение — смотреть, как виляют твои пальчики! — завыла я. — К тому же здесь тебе не трава. Тут холодный пол! А тебе еще замуж выходить и детей рожать!
Не успела я договорить, как появился генерал.
— Я успел? Ринг еще не объявляли? — прошептал Марон, несясь к нам с ворохом туфлей. — Быстро обувайтесь. Я взял клей для грудей. И блестки из мешка. Те, что как песок. Клей уже застыл. Можете обуваться. И пробовать.
Туфли.
Целая охапка.
С блестящими подошвами.
Я ухватила свою туфлю. Перевернула. Посмотрела.
Подошва — сверкала. Как звёздная пыль.
— ОГО! ВЫГЛЯДИТ ОБАЛДЕНСКИ! — заорала я, надевая туфлю и шоркая ею по полу. — ОНА… НЕ СКОЛЬЗИТ! ПОЧТИ!
— ДЕВОЧКИ! — закричала я. — ОБУВАЙТЕСЬ! СЕЙЧАС БУДЕТ ШОУ!
Они бросились к туфлям — как голодные к пирогу. Симба — примеряла, подпрыгивала, сияла. Спарта — проверяла подошву, как стратег перед битвой. Тайга — смотрела, как она блестит, и удивлялась. Мэричка — уже обулась, зарывая свой талант в стельку.
— ТЕТЬ ОЛЬ, — прошептала она, пока я натягивала нижнюю юбку обратно. — Это… красиво.
— КОНЕЧНО КРАСИВО! — заорала я, хватая её за руку. — ЭТО — ГЕНИАЛЬНО! ЭТО — БЛЕСК! ЭТО — ПОБЕДА! И РАССТРОЕННАЯ ТЕТЯ ОЛЯ, КОТОРАЯ ДОЛЖНА БЫЛА ДОДУМАТЬСЯ ДО ЭТОГО САМА!
Я встала на цыпочки и чмокнула Марона в щеку — крепко, искренне, как благодарность за спасённую жизнь.
— Спасибо, — прошептала я на кураже. — Ты — мой герой. Мой… гений обуви. А сейчас погнали!
— Удачи, — выдохнул Марон, оставаясь с другими девочками.
Ринг.
Маленький. Узкий.
Скользкий, как мадам Пим! Как будто для трёх девочек и одного судьи-злодея.
Судья — граф Альдрик Ван Дер Хорн. Высокий. Худой. С лицом, как будто он только что съел лимон — и решил, что весь мир должен разделить его страдания.
— Круг, — приказал он. — Реверанс и никаких вопросов.
Мы бросились бежать.
Мэричка — впереди. Лёгкая. Смелая. Аж пятки сверкают. Причем, в буквальном смысле!
Я — за ней. С ринговкой. С сердцем, колотящимся, как барабан перед штурмом. С надеждой, что судья — не слепой.
Пробежав круг, мы застыли в реверансе.
Граф Ван Дер Хорн шел мимо нас с видом суровым и строгим. И брови его все хмурились, словно что-то не так.
— ОЧХОР, — произнёс он голосом, как будто выдавливает яд. — ВСЕМ.
— Что? — обалдели мы вместе с мадам Пим, на секунду став союзниками. — Что значит «очхор»?
— А то и значит, что красавиц я здесь не вижу! — произнес судья.
И я, и мадам Пим двигались на судью так, словно вот-вот порвем его на призы, подарки и сувениры. Конечно, спорить с судьей нельзя. Но если в этом деле есть союзники, то можно!
— Это что за произвол! — визгливо возмутилась мадам Пим, упирая руки в боки. — На каком основании! Хельга! Подключайся! Не видит он красавиц! Мы тащились в такую даль, в снега, в метель, чтобы услышать: «Я не вижу здесь красавиц»? А вы не в курсе, что к вам на выставки больше приезжать не будут! Три красавицы стоят перед ним, а он нос воротит!
— Я считаю, — я стояла рядом с мадам Пим. — Что оценка незаслуженная!
— Я сказал, что красавиц здесь нет! Красавица должна выглядеть вот так! — произнес судья, показывая на меня. — Вот это — красивая женщина. А все остальное — тощее, чахлое и нежизнеспособное!
Я даже не знала, что ответить. И посмотрела на наместника. Тот не сводил с меня взгляда, словно никого больше в мире не существовало!
— Так неправильно! — спорили мы с мадам Пим, наседая на судью.
Я направилась в сторону наместника. Отлично! Красавиц тут нет! Щас! Оскорбили девушек просто так!
Глава 77
— Мне нужно, чтобы вы приказали судье пересмотреть результаты, — произнесла я довольно дерзко. За себя я бы никогда не стала заступаться, а вот за девочек — всегда пожалуйста!
Я посмотрела на Мэричку.
Она не плакала. Она дрожала. Губы сжаты. Глаза полны слёз. Руки в кулаках.
Наместник молчал. Только смотрел на меня с таким вожделением, что мне стало не по себе.
Я обернулась.
Марон стоял у ринга. Спокойный. Ледяной. Как будто только что услышал, что кто-то посмел тронуть его детёныша.
Я вернулась к Мэри и стала выводить ее из ринга, пока мадам Пим коршуном вилась вокруг судьи.
— Я… хотела… сундук… — прошептала Мэричка, глядя на призы. — Тот… большой… с золотыми ручками…
И тут Марон сорвался с места. Он подошёл, присел перед Мэричкой. Посмотрел ей в глаза не как генерал. Как отец.
— Что случилось? — спросил он голосом, как будто шепчет заклинание защиты.
— Прогнали… — прошептала я, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Весь ринг. Без оценки. Или с «хорьком». Сказал — красоты не хватило.
Марон вздрогнул и медленно перевел взгляд на судью.
