Заслуженная пышка для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш
— Красоты не хватило? — повторил он, убирая волосы с личика Мэри. — Ты самая красивая из всех, кого я видел. А он — слепой дурак.
Мэричка прижалась к Марону. Крепко. И так неожиданно.
Генерал сам обалдел и обнял её. Осторожно. Нежно. Как будто боится сломать. Он смотрел на Мэри и не верил в то, что она доверилась ему.
— Ты хочешь сундук? — спросил он. — Я подарю тебе сундук побольше. С золотом. С бриллиантами. С магией.
— Нет… — прошептала Мэричка, показывая на призы. — Я хочу… этот. Я хочу выиграть его. Я хочу, чтобы честно было…
Генерал посмотрел на сундук. Потом на судью. Потом на наместника.
— Подожди, — сказал он, вставая. — Я сейчас.
Он пошёл к наместнику не спеша. Спокойно. Как будто несёт не просьбу. А приказ.
Словно здесь хозяин он, а не бородатый мужик на троне.
Наместник посмотрел на генерала. Побледнел. Кивнул.
А потом жестом подозвал судью, что-то коротко ему сказал.
И тут же послышалось объявление.
— ВСЕ БУДУЩИЕ НЕВЕСТЫ— В БЕСТЫ! — разнёсся по площади голос лакея. — ПО ПРИКАЗУ НАМЕСТНИКА! И ПО ПРОСЬБЕ ГЕНЕРАЛА МОРАВИА!
Я всхлипнула. Обняла Мэричку. Поцеловала её в лоб.
— Ты — победительница, — прошептала я, тиская ее. — Ты — королева. Ты — моя гордость.
Марон — стоял рядом. Смотрел на нас. Улыбался. С такой теплотой, что у меня от сердца отлегло. Как будто это — не победа. А — начало чего-то большего.
Глава 78
— БРЮНЕТКИ! — громко объявил судья. — ВЫХОДИТЕ НА РИНГ!
Нам не дали даже продышаться.
Так, тетя Оля! Давай!
Я вцепилась в ринговку Тайгуси, как будто это — последний шанс. Она — дрожала. В её глазах горела искра надежды, смешанная с неверием. После недавнего «очхора» она не могла поверить, что этот день — её.
— Ты — королева, — прошептала я, поправляя её пушистый хвостик, приколотый к платью. — Ты — не для них. Ты — для себя. И для того, кто увидит тебя настоящую.
Тайгуся кивнула, её глаза блестели, как два драгоценных камня. Её губы дрожали, но в этом было что-то трогательное и решительное. Её сердце билось, как у птички, готовящейся к первому полёту.
Мы не просто вышли. Ворвались.
Влетели!
На ринге нас ждали семь девушек.
Семь судеб.
Семь историй, которые сегодня будут переписаны.
Семь пар глаз, полных самых разных эмоций: от решимости до страха, от надежды до отчаяния.
Справа — мадам Пим, ведущая Анну — холодную, как лёд, красивую, как статуя, пустую, как чашка после чая. Слева — пять других — в пышных платьях, с идеальными прическами, с макияжем, как у кукол. И — мы. Тайга.
Крепкая, сбитая.
Не такая, как тонкие изящные конкурентки. Если все вокруг бабочки, то мы — пушистый шмель! С хвостом. С колтунами под прической. С улыбкой, как у солнца, выглянувшего из-за туч.
Мы сделали первый круг и остановились. Я видела, как Кислый Граф идет мимо красавиц, глядя на них устало и снисходительно. Анна старалась изо всех сил. Честно? Девка — огонь! Красивая, пластичная, движется просто невероятно.
Но Кислый Граф равнодушно прошел мимо Анны и лишь кивнул.
“Что?!” — читалось в глазах Анны. Примерно то же самое читалось в глазах мадам Пим. Анна даже дернулась, а губы ее затряслись от обиды. Те две секунды равнодушного взгляда судьи грозили обернуться слезами. Внезапно Кислый Граф, проходя возле Тайги, — остановился.
Долго. Молча. Пронзительно.
— …Кто это? — спросил он голосом, как будто только что увидел чудо.
— Тайлин, — ответила я, чувствуя, как сердце замирает. — Пансион «Ласточкино гнездо».
Он не кивнул. Он не сказал «очхор». Он внезапно широко улыбнулся.
Не вежливо. Неформально. Искренне. Как человек, который только что нашёл то, что искал всю жизнь.
— Вот! Первая красавица, — произнёс он голосом, от которого Тайгуша вздрогнула. — Без сомнений. Без споров. Без сравнений. Самая красивая девушка выставки!
Тишина.
Гробовая.
Я замерла.
Тайгуша тоже. Она явно не ожидала такого поворота. Поэтому изумленно поглядывала на меня и на других участниц.
— Крепкая, сильная, с роскошными волосами! — не скупился судья на описание. — Победительница ринга — Тайлин из пансиона “Ласточкино гнездо!”. — Ура! — кричали наши девочки, прыгая возле ринга, пока изумленной Тайгуше прикалывали первую цацку. Ей вручили шкатулку, которую Тайгуша прижала к груди. — Эталон красоты! — провозгласил судья. Мадам Пим сплюнула и повела свою красавицу Анну обратно, пока Тайгуша не верила своему счастью.
Тайга — не плакала. Она сначала не поняла. А потом ка-а-ак поняла! И засияла! Как будто внутри неё зажглось солнце.
— Ты — победительница, — прошептала я, обнимая её. — Ты — моя гордость. Ты — моя королева.
И тут — дверь распахнулась!
С грохотом, с вихрем, с ворохом снега.
В зал — ввалился сугроб.
Не метафора! Настоящий сугроб. В дорогой шубе. С букетом цветов в руках.
За ним — второй сугроб — в ливрее, пытавшийся обмести первого метелочкой для придания товарного вида.
— ПРОСТИТЕ! — закричал первый сугроб, стряхивая снег с плеч, как будто это — не помеха, а часть образа. — Я СПЕШИЛ! ДОРОГУ ЗАМЕЛО! МЫ ПРОСТОЯЛИ В СУГРОБЕ ПОЧТИ СУТКИ! Я ВЕЗ ВАМ ЦВЕТЫ ИЗ САМОЙ СТОЛИЦЫ!
Он бросился к рингу. Перепрыгнул через ленту.
Чуть не зацепился шубой. Упал на колени перед Тайгой. Протянул букет.
Цветы — немного завяли. Лепестки — покрыты инеем. Но они были так красивы. Как будто их принесли не из столицы. А вынули из сердца.
Я посмотрела на мокрого графа, на то, как у него по щекам текла вода, как мокрые светлые волосы прилипли к его щекам.
— Прости, — прошептал он, глаза — как у мальчика, который только что подарил миру последнюю звезду. — Цветы… немного замёрзли… Мне очень жаль…
Тайга — замерла. Не от страха. От счастья. От неверия.
Она опустила глаза на букет. Провела пальцем по лепестку. Улыбнулась — тихо, нежно, по-настоящему.
Я была в шоке. Молодой граф, которого я не воспринимала как жениха всерьез, проделал весь путь, чтобы просто подарить букет. “Выходи за него!!!” — мысленно кричала я Тайге. — “Мальчишка мерз, вез эти цветы, берег, спешил! Да! Он влюблен! Он не просто влюблен! Он доказал!”.
— Это… самый чудесный букет на свете, — смущенно прошептала Тайга. — Самый… настоящий.
Он улыбнулся. Не как аристократ. Как человек. Как тот, кто только что нашёл свою судьбу.
— Я рад, что он вам понравился, — прошептал он. — Там… еще подарок… В букете… Брошка…
Еще и брошка! Тут в этих снегах живые цветы на вес золота! А он
