Замуж до утра - Теона Рэй
ГЛАВА 18
Субботним вечером с неба повалил мокрый снег. Первый настоящий снег в этом году! Волшебный, будто сказочный, он хлопьями сыпался на уставшую землю, налипал на оконные стекла и укутывал собой город. Завтра утром он растает, ну а сегодня природная магия позволила мне улыбаться искренне, а не вынужденно.
Мы ехали в дом моего отца, и всю дорогу я смотрела в окно с восторгом. На улицы высыпала детвора: даже дети, у которых не было сапог и курток, выскочили из своих домов, чтобы поиграть в снежки.
– Я так люблю снег, – выдохнула я счастливо, поворачиваясь к Ригану. – А тебе нравится?
– Очень, – ответил он, смотря на меня, но так ни разу и не взглянув в окно.
Кеб въехал в приветливо распахнутые ворота, остановился у главной лестницы. Риган помог надеть мне маску, ободряюще улыбнулся и шепотом спросил:
– Ты готова?
– Нет, – не стала я лгать. – Но у нас нет другого выбора, разве не так?
– Идем. Дворецкий скоро замерзнет на пороге.
Я бросила взгляд на распахнутые главные двери. Седовласый мужчина в черной ливрее держал ее с тех пор, как увидел, что к дому подкатил экипаж.
Мы быстро вышли на улицу и почти бегом преодолели лестницу.
– Мистер и миссис Вуд! – сообщил Риган дворецкому, а когда тот принялся искать фамилию в списке, мой муж остановил его: – Мы сильно опоздали. Мистер Болейн будет недоволен тем, что вы нас задерживаете.
– Но еще не все гости приехали, – скрипуче сказал дворецкий. – Вы прибыли вовремя.
– Мы должны встретиться с мистером Болейном до того, как начнется официальная часть! – нервно воскликнул Риган. – Скорее же, впустите нас.
Дворецкий посмотрел на меня испытующе, потом так же на моего мужа. Наверное, наша одежда и загадочный вид, который мы имели благодаря маскам, убедили его в действительной необходимости попасть в дом как можно скорее. Ну не похожи мы на бродяг, не похожи! Дорогущее платье на мне, и ничуть не дешевле туфли Ригана помогли нам пройти без проверки фамилии.
– Сюда, скорее, – я потянула мужа к лестнице, ведущей на второй этаж. Свет повсюду был приглушен, голоса гостей слышались из бальной залы. Где сейчас мой отец, неизвестно, но, наверное, вместе со всеми.
Мы юркнули мимо моей бывшей спальни в узкий коридор, из которого можно было попасть в наблюдательную башню. Оттуда по галерее пробежать на виду у всех кто был во дворе в дальнее крыло дома. Нас никто не видел, к счастью – погода не способствовала чинным прогулкам по саду, так что мы остались незамеченными для других гостей.
Передвигались мы быстро и молча. Проскочить лестницу, еще одну, свернуть в пыльный коридор, где кроме крыс никто обычно не появляется, подняться по винтовой лестнице наверх и вот он – тайный ход.
Отсюда нам уже не были слышны ни голоса, ни звуки скрипки приглашенного музыканта. Здесь было слышно, как мягко опускаются снежинки на землю, как жалостливо воет сквозняк в башне. Я шагала на цыпочках по темному коридору, показывая Ригану дорогу.
– Этот ход использовался слугами, – объясняла я по пути, – чтобы не попадаться на глаза хозяевам и гостям они ходили вот такими тайными тропами. Конкретно этот коридор использовался камеристками и горничными. Сейчас-то, конечно, он пустует – слуг ведь нет, а нашей кухарке дозволено перемещаться по всему дому, как она того захочет. Мой папа слишком сильно хотел, чтобы наша семья была похожа на одну из тех, к кому мы ездили на приемы, но, увы, у нас было не так много денег. Да, их хватало на безбедную и даже в какой-то степени роскошную жизнь, но мы не могли себе позволить, к примеру, слугу для слуги.
– Слугу для слуги?
– У тетушки Одры есть камеристка для камеристки. К слову, для Бранды. Представляешь, у Бранды была своя камеристка, а она все равно ушла от тетушки!
Я остановилась и замолчала. Так, кажется, где-то здесь была дверь. Я принялась дотрагиваться до стены в разных местах и вскоре наткнулась на небольшой выступ в каменной кладке.
Дверь отворилась легко. Мы юркнули в темное, сырое помещение, и вот уже здесь отчетливо можно было услышать все разговоры в бальной зале. И не только услышать, но и увидеть.
Я указала Ригану на вентиляционную решетку в полу, и сама же к ней прильнула, опустившись на живот.
Отец не пожалел тысячу свечей: они были повсюду. На столах, в люстрах, в канделябрах на стенах. Безумное количество денег было потрачено на прием, и я видела такое впервые. Раньше мы проводили приемы в большой столовой. Лакеи выносили блюда по очереди, и все тихонько обсуждали свои дела. Но что папочка придумал сегодня? Это уже не прием, а какой-то бал!
Я всматривалась в лица гостей. Все они были мне незнакомы и, почему-то, практически одни мужчины. Я видела только одну беловолосую девушку в синем платье, и та стояла ко мне спиной, так что никак не могла понять, знакомы ли мы. Чуть погодя к ней присоединилась другая девушка, и в ней я узнала Бранду. Чуть не выругалась вслух!
– Бранда здесь, – шепнула я Ригану, будто он сам не видел.
– С кем она говорит? – спросил он хмуро.
– Не знаю. Силуэт кажется мне смутно знакомым, но я никак не могу вспомнить кого-то с такими худенькими плечами. А что это за мужчины, ты видел раньше хоть одного из них?
– Всех. Это охотники.
В голосе Ригана скользнула горечь. Я скрипнула зубами от досады и легла лицом на решетку, чтобы лучше видеть и ничего не упустить из поля зрения. Если все мужчины – охотники с темными духами внутри, то оставалось узнать, с кем разговаривает Бранда.
Моя бывшая подруга в роскошном красном платье с бокалом шампанского в руке заливисто смеялась. Ее собеседница говорила что-то неразборчивое, взмахивая веером. Мы с Риганом прислушивались к голосам, но музыка мешала.
Наконец, Бранда улыбнулась своей знакомой и ушла, а девушка в синем повернулась, скользя взглядом по залу.
– Ханна? – выдохнули мы с Риганом одновременно.
Сестренка Ригана улыбнулась кому-то и помахала рукой. Я ошарашенно наблюдала за тем, как к ней идет Паркер с двумя бокалами шампанского в руке. Вот он отдает один ей, вторым салютует кому-то в толпе и отпивает глоток.
Музыка затихла.
– Не видела мистера Болейна? – спросил Паркер расслабленно.
– Пока нет, – ответила ему Ханна, фыркнув чуть обиженно: – Он не говорил со мной со вчерашнего вечера. Разозлился, я даже не
