Брачная афера, или Целительница в бегах - Татьяна Юрьевна Серганова
— Прости, мне не стоило…
— Это даже мило, — улыбнулась Лима, которая, похоже, ничуть не обиделась и не рассердилась. — Нет, господин Форест, конечно, очаровательный молодой мужчина. Обходительный, добрый, вежливый, открытый, честный…
— Я бы поспорила, — пробормотала я себе под нос.
— Он очень многое сделал и продолжает делать для нашего форта. Он милый, и я искренне восхищаюсь им как мужчиной. Но для любви этого мало. Кроме того, мы сразу обговорили, что никаких чувств не будет.
— Ну если так.
— Я уже влюбилась один раз, Миранда. Больше мне не хочется, — доверительно шепнула мне Лима.
После этого разговора я сделала выводы и больше не поднимала тему ее отношений с Форестом.
Во время одного из таких уютных кулинарных вечеров я случайно узнала историю самой Лимы. Если быть точнее, то я ее наконец вспомнила. Случилось это неожиданно для нас обоих.
Мы расположились в ее квартирке. Я за небольшим столиком резала картофель, а Лима стояла у плиты. В простеньком, но симпатичном платье в красную клетку, с волнистыми платиновыми волосами, которые украшал ободок с алым бантиком, она походила на очаровательную куколку. Помешивая томатный соус большой деревянной ложкой, Лима тихо напевала песенку.
Это была довольно популярная мелодия о парне, который влюбился в девушку, обещал ей жениться, но исчез на границе Мордака. Девушка отправилась следом и нашла его в лечебнице. Ее любовь спасла раненного парня, а после они жили долго и счастливо.
Простая такая песня, незамысловатая и довольно оптимистичная. Но меня насторожило не это, а голос Лимы. Он был очень красивый, мягкий, бархатистый, с едва уловимыми грудными нотами, которые делали его уникальным и неповторимым. Им хотелось заслушиваться, ловить каждый звук и теряться в очаровательной мелодии.
«А я ведь слышала этот голос».
Застыв на стуле с ножом в одной руке, а клубнем картофеля в другой, я отчаянно ловила ускользающие воспоминания.
«Где же я его слышала? И когда?».
В памяти всплыла комната Кирана. Вроде тогда он устроил романтический вечер. Один из лучших вечеров, что мы провели вместе. Я помнила букет цветов, заказанный ужин — запеченный фазан с фруктами, бутылку дорого вина, чтобы снять напряжение, и пластинку с песнями.
— Мне прислал друг из Волверда, — пояснил Киран, включая проигрыватель. — Это сейчас довольно популярная женская группа. Говорят, их даже приглашали в королевский дворец для выступления.
«Группа… да, группа очаровательных девушек… сестер».
— Сестры Стэнфорд! Ты одна из сестер Стэнфорд! — выпалила я.
Лима вздрогнула и едва не уронила ложку. Обернувшись, она с ужасом уставилась на меня.
— Ты… откуда?
— Твой голос! Ты старшая из сестер Стэнфорд. Я слышала твою пластинку. Года два назад. Или два с половиной. Вот откуда мне была знакома твоя фамилия! И твой голос. Удивительный, уникальный голос.
— Это было давно, — резко ответила Лима, отворачиваясь, и принялась яростно помешивать соус в сотейнике.
— Но это все равно ты. Удивительное трио сестер Стэнфорд, песни которых были у всех на слуху. Вы так быстро взлетели и… так быстро исчезли.
— Нам помогли исчезнуть, — с горечью призналась она, выключая плитку под соусом. — Миранда, прости, но я не хотела бы это вспоминать. Все прошло. Нашей группы больше нет. Я здесь, а мои сестры… они вышли замуж и счастливы. Мы не виделись почти два года. И не скоро теперь увидимся, поскольку мне некуда возвращаться. Милашки Стэнфорд больше нет. Я секретарь господина Фореста и точка.
— Но твой голос. Ты так красиво поешь… будто… будто…
Я все никак не могла подобрать подходящие эпитеты.
— Будто в моем роду были сирены? — спросила Лима, поворачиваясь ко мне. В глубине ее глаз плескалась такая боль, что я смутилась. — Я же рассказывала, как попала сюда. Из-за любви. Сын герцога и простая певичка. Он клялся в любви, обещал, что обо всем позаботится. Его отец позаботился первым. О будущем своего сына. После очередного концерта нас с сестрами арестовали и обвинили в использовании запретной магии. Обвинили в том, что мы потомки сирен, которые голосом завлекают мужчин и губят их.
От возмущения у меня даже дыхание перехватило.
— Но это неправда!
— А кто бы нам поверил? На их стороне власть и деньги. Мне предоставили выбор: либо я отказываюсь от любимого и уезжаю на край мира, либо нас с сестрами ждет быстрый и несправедливый суд. Ты знаешь, что бывает за использование запретной магии? Казнь или ссылка. Я не могла допустить ни того, ни другого, поэтому и попала сюда. У меня почти нет дара и каких-то способностей. Лишь голос… который назвали проклятием.
— Мне очень жаль. Прости, мне не стоило напоминать тебе о прошлом.
— Ты первая за столько времени, кто меня узнал, — едва заметно улыбнулась Лима. — Я уже и забыла это чувство.
— Это ужасно. Обвинить тебя в таком, лишить права петь… мне так жаль, — прошептала я.
— Все в порядке. Я уже привыкла к новой жизни. Мне здесь нравится.
— И ты больше не поешь?
Лима хмыкнула и обвела взглядом свою крохотную квартиру.
— Где мне петь, Миранда? Здесь? Или попросить господина Фореста построить нам небольшой театр?
Она пошутила, а у меня в голове уже начали двигаться шестеренки, прикидывая варианты. Видимо, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что Лима ахнула и поспешно затараторила:
— Я пошутила! Миранда Хоуп, даже не думай! Никакого театра! Никаких песен и выступлений! С этой страницей моей жизни покончено! Раз и навсегда!
Конечно же, я ей не поверила.
— Ты уверена?
— Абсолютно! Я больше не хочу петь. Мне нравится моя работа, и точка.
— Ладно, — согласилась я, решив отложить разговор на потом.
Небольшая сцена для выступления нам бы пригодилась, а Лима обладала поистине невероятным голосом. Ее пение точно бы всем понравилось и преобразило тридцать третий форт. Ведь его жители нуждались не только во внешней красоте, но и внутренних изменениях. И для этого идеально подошло бы искусство: художественные выставки, театр и концерты.
Нет, я не собиралась сразу же бежать к Форесту с очередной гениальной идеей, но заметку себе сделала и в план внесла.
А пока нас всех ждало восстановление парка. И там тоже не обошлось без небольших происшествий.
Я уже видела, что на пустыре, который образовался после пожара на месте бывшего
