Перья столь порочные - Лив Зандер

Ворон.

Я вскрикнула, в панике дрыгая ногами, пока спиной не упёрлась в деревянное изголовье кровати, а одеяло не скомкалось вокруг моих босых ступней.

— Убирайся!

Ворон взмыл в воздух, но приземлился на пол возле светящегося очага. Одним быстрым движением, слишком резким, чтобы мои глаза уследили при переменном свете, он встряхнул воду с перьев. Потом, тварь подпрыгнула в мою сторону.

Я поползла к краю постели.

— Я сказала, убирайся!

Ворон остановился и наклонил голову, показывая то, что держал в клюве — блестящее и длинное. Животное смотрело на меня, поворачивая голову то так, то этак, будто прислушиваясь к моим прерывистым, лихорадочным вздохам. Что он здесь делал? Кому принадлежал? Малиру?

Когда птица осталась стоять на месте, я рискнула бросить взгляд на вырез, и его предназначение стало мучительно очевидным. Несомненно, Вороны оборудовали такие отверстия во всех комнатах, просто я раньше не заметила. Но больше птиц не прилетело, кожаные ремешки снова лежали спокойно, не двигаясь.

Медленно чёрнопёрая птица расправила крылья, её голова закачалась вверх-вниз. Из горла вырвался переливчатый звук, будто песня тихих воркующих напевов. Почему он так странно себя вёл?

— Уходи! Прочь! — я быстро схватила край одеяла, взмахнув им так, что ткань захлестнула кровать. — Оставь меня в покое! Возвращайся туда, откуда пришёл!

Молния ударила, стирая всё вокруг в ослепительное белое на целую секунду. Всплеск крыльев. Мои мышцы напряглись. Где он?

Гром разорвал воздух.

Я с криком вскочила с кровати и отшатнулась к стене как раз в тот момент, когда птица опустилась на одеяло.

— Себиан… — пробормотала я бессмысленно, вся гордость и смелость вытекли из меня, пока я звала единственного человека в этом месте, кто мог бы помочь мне справиться с этой чужой птицей. — Себиан!

Казалось, целая вечность прошла в мерцании света и ползущих теней, пока я выталкивала себя из угла и двигалась вдоль деревянной перегородки. Лучше уж бежать в одной ночной рубашке по замку, чем позволить этой птице искалечить меня.

Ворон повторил моё боковое движение, подпрыгивая вдоль кровати, и снова раздались его воркующие звуки. Приоткрыв клюв, он уронил на одеяло какую-то нить.

Что это было? Зачем?

Взмах крыльев пронзил меня новой волной паники, птица спикировала на пол. Она прыгнула ко мне быстрее, чем я успела увернуться, исчезнув под струящейся тканью моей ночной сорочки, пока я шла вдоль перегородки. Когти застучали по камню. Перья скользнули по моим щиколоткам. Что-то ткнулось в икру. Клюв?

Я вскрикнула и ударила ногой воздух — или ворона, или и то, и другое сразу. Развернулась, но тут же запнулась о ножку стола с умывальным кувшином. Дерево застонало. Вода плеснула. Холод скользнул по груди, а затем раздался звон бьющейся глины.

Я всё проигнорировала, рванула к двери и распахнула её. Мои босые ноги шлёпали по камню, пока я неслась по коридору. Я врезалась в дверь покоев Себиана и забарабанила по ней кулаками.

— Себиан! — закричала я, почти сорвав голос. — Пусти меня! О, боги, прошу, пусти! Открой! Себи…

Я повалилась вперёд, и, может быть, рухнула бы прямо на пол, если бы он не подхватил меня, не прижал к себе.

— Что, во имя всего святого, происходит!? — спросил он.

— Там ворон!

— Что? — Он мельком взглянул в пустой, казалось бы, коридор, потом опустил сонные глаза на меня. — О чём ты говоришь?

— Ворон Малира. Или… я не знаю. — Последние дни Малир оставлял меня в блаженном покое, я даже не была уверена, что он находился в замке. Но что, если он вернулся с жаждой мести? — Ворон залетел в мои покои через ту… ту дырку в стене. Он не хотел улетать. А потом… он начал клевать мои ноги!

Он присел на корточки, чуть приподняв подол моей ночной рубашки, чтобы осмотреть ступни, и, приподняв бровь, снова посмотрел на меня.

— Ни единой царапины.

В горле пересохло. Неужели? Но эта птица ведь напала на меня… или нет?

— Тебе просто приснился кошмар, Галантия, — сказал он, поднимаясь.

— Это был не…

Я захлопнула рот со щелчком челюстей. Он был почти нагим. Деталь, что я упустила, когда вбежала сюда в панике.

Вместо рубашки на нём были только лёгкие хлопковые штаны песочного цвета, в которых до последней проклятой линии угадывался его член. Натянутая резинка сидела низко на бёдрах, откуда к животу поднимались два изгиба в форме буквы V. Один из них был частично скрыт ожоговыми рубцами, стянутая кожа тянулась до самого плеча и охватывала всю руку. Я даже не хотела представлять боль от такой обширной раны…

— Я не спала, — я отвернулась. — В моих покоях ворон.

Он посмотрел в коридор.

— Подожди здесь.

Как только он исчез, мой взгляд скользнул к его очагу и выше. Пока не остановился на ещё одном проёме под потолком. Весь замок ими был изрешечён, верно?

— В твоей комнате бардак, но пусто, — сказал Себиан, возвращаясь и закрывая дверь. Но именно его близость и присутствие прогнали из меня леденящий ужас.

— Там был ворон.

Он подошёл ближе, так что я уловила на его губах сладкое послевкусие вина.

— Удивительно…

Мои зубы сжались от сарказма в его голосе, пока где-то рядом гремел гром.

— Ему не место в моих покоях.

— Так что лучшим решением ты посчитала ворваться в мои… — его взгляд скользнул вниз по моему телу, пока, наконец, не задержался где-то на груди, — в таком виде?

Я опустила глаза и только теперь осознала: должно быть, намочила ночную рубашку, когда споткнулась о столик с умывальником. Теперь ткань липла к телу, как вторая кожа. И слишком прозрачная, показывая тёмно-розовые ореолы сосков.

— Я звала тебя, надеясь, что ты услышишь, — поспешно скрестила руки на груди, сбивчиво выдохнув. — Вот тебе и обострённые чувства…

Фыркнув, он поднял руку и провёл пальцами по длинным чёрным волосам, которые впервые оставил распущенными. Откинул их на одну сторону, обнажая выбритый пробор с другой стороны.

— Моего аноа сейчас нет. Я отпустил его, чтобы хоть немного поспать в эту жуткую грозу. Скоро вернётся. Аноа не любят надолго отделяться от своего ворона.

— Так та чёртова птица в моих покоях — твоя?

— Он что, споткнулся о собственные лапы и врезался в стену? Тогда да, это он.

— Нет, но он вел себя… странно. Расправил крылья, издавал звуки, качал головой.

Он прищурился, и в тот миг молния осветила оставшиеся щели.

— Это… совсем не похоже на моего аноа.

— Тогда чья?

— Малира? Какого-нибудь пьяницы? Какая разница? Птицы больше нет,