Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь - Салма Кальк
Госпожа де Монгран улыбается довольно, а их дворецкий в этот момент объявляет:
- Господин герцог де Фрейсине!
На ловца и зверь, что называется.
- Госпожа де Монгран, а о господине герцоге вам тоже есть, что рассказать? – спрашиваю я её самым заинтересованным на свете шёпотом.
14. Манёвры и переговоры
Госпожа де Монгран вздыхает и говорит важно и серьёзно:
- Я думаю, дорогая моя, вам не следует думать о герцоге. Слишком серьёзно думать, я имею в виду. Понимаете… - она как будто подбирает нужные слова, - мне кажется, что господин герцог никак не может быть… предметом ваших размышлений.
Ах ты ж, вот оно как. А если рассказать, что тот самый герцог… Нет, не нужно. Если я что-то понимаю, появление экипажа означенного герцога на Морской улице кто-нибудь да видел, и информация разлетится только в путь. Подождём. И будем действовать по обстановке.
Пока же госпожа де Монгран поднялась, погрозила мне пальцем с самой добродушной улыбкой и отправилась приветствовать высокого гостя. Я же только вздохнула – ну вот, не было печали, она же теперь вздумает опекать меня? Или нет? Или у неё это просто рефлекс на всех юных особ, потому что у неё дочери?
Но вообще если подумать, то Викторьенн-то по смыслу, даром, что вдова, вполне юная особа. И хорошо ещё, что ей, то есть мне, никакого опекуна не навялили! Наверное, потому, что принц увидел – вроде сама справляется, можно обойтись.
Тем временем господин герцог приветствовал хозяев и тех гостей, кто оказался рядом, и пошёл себе по залу с госпожой Монгран. И я точно определила тот момент, когда он увидел меня – так и впился взглядом. Но к счастью, шёл себе и шёл, и не стал привлекать внимания ко мне своим неуместным любопытством.
Я же скоренько поднялась и пошла поговорить с кем-нибудь, предполагая, что если я буду стоять в стайке хихикающих девиц, то герцогу не захочется к такой стайке приближаться. Чтобы не обхихикали. А девицы стояли – едва ли не посреди зала, стреляли глазами по тому залу будь здоров, и хихикали беспрерывно. Там стояла и моя Тереза, и я подалась туда же.
- Добрый вечер, дамы, - реверанс, обворожительная улыбка.
- О, Викторьенн, как мило, что вы пришли и привезли Терезу, - улыбается мне Изабель де Монгран.
- Я поняла, что нам непременно нужно выбраться сегодня в гости, - улыбаюсь ей в ответ. – Расскажите же, Изабель, кого ещё сегодня ожидают ваши родители?
- Ах, если б я знала, - вздыхает дева, - маменька и папенька никогда не рассказывают, кого они поджидают. Но скажите же, Викторьенн, вы и вправду не боитесь говорить с виконтом Гвискаром?
- Отчего же я должна его бояться? – эта-то чего, её маменька – понятно, а она?
- Он же некромант, - закатила глаза юная дева. – Но так хорош, и так модно одет, наверное, только некроманты бывают такими загадочными!
- Я боюсь, мне нет разницы, какова у него магическая сила, - пожимаю плечами. – Он приводил двух своих юных подопечных на занятия к графу Ренару, а граф проводит занятия в моём доме. Говорят, некроманты полезны, только нужно научиться применять их правильно, - тоже хихикаю.
- О нет, я даже смотреть-то на него не отважусь, - говорит подружка Изабель, столь же юная Сесиль де Рибо.
Вот и не смотрите, дорогая, незачем это вам, едва не сказала я, но одумалась. Что это, снова память Викторьенн? Чем он её поразил-то, скажите?
И тут, словно многопушечный фрегат, из дальнего угла выплывает предмет нашего разговора – изящный, среброволосый и в сером вышитом шёлке, и кружево немыслимой белизны, и все пуговицы-булавки-перстни в полной гармонии. Девицы как по команде заворачивают головы в его сторону и тихонько вздыхают. Я же поспешно прячу усмешку. Что поделать, мне в самом деле смешно. Но я сейчас – такая же девица, неопытная, жизни не знающая, сейчас я никому ничего не продаю и не покупаю, и не совершаю никакую серьёзную сделку, так что – Вика, расслабься и получай удовольствие.
А наш фрегат приближается и приветствует девичье сборище, и девицы кланяются, и мы с Терезой тоже, а я бросаю на него быстрый взгляд и вижу – подмигивает мне, вот ведь, прямо подмигивает! А я что – могу и в ответ подмигнуть, правда? Не убудет.
Дальше девы обсуждают ближайший бал у господина наместника, каких перспективных кавалеров можно будет там увидеть, и как обеспечить себе приглашение на танец. Я же слушаю вполуха, и поглядываю на людей в зале. И очень хорошо, что я это делаю, потому что вижу – господин герцог кивает кому-то, с кем разговаривал, и начинает движение в мою сторону. Или показалось?
О нет, не показалось. Он тоже вежливо кивает разным людям и очень целенаправленно небольшими шагами приближается к нам. Я роняю веер, ойкаю, меня тут же закрывают широкими юбками – мол, поднимай, никто не увидит такого вопиющего безобразия. Я благодарно киваю, опускаюсь на пол, поднимаю веер и выныриваю с другой стороны нашей могучей кучки. И потихоньку отступаю, отступаю, отступаю… за госпожу Конти, улыбнуться ей, спросить, как она поживает, за господина де Люса – подмигнуть ему, и дальше… до выхода из залы. Может быть, выйти – подышать?
- Госпожа де ла Шуэтт? – не один, так другой.
- Да, господин виконт?
- Вы так неуклонно двигались… наверное, к чему-то интересному?
- От нет, не к чему-то, от чего-то, точнее – от кого-то, - и показываю украдкой на движущегося в нашем направлении герцога.
И если бы можно было выйти и зайти за какой-нибудь символический угол и там передохнуть от всех этих светских игр, то честно, я бы так и сделала.
- О как, любопытно. Что ж, пойдёмте, поищем вместе, вдруг у нас получится? – улыбается он.
И подаёт мне руку. Что ж, я опираюсь на неё. И мгновенно мы перемещаемся… наружу, в коридор, к тёмному сейчас окну, и скрываемся за тяжёлой портьерой с кистями.
И что это было? Я попробовала тот самый их способ перемещения, который не доступен более никому, и не умерла со страху на месте? Я молодец?
И не нужно ли мне поблагодарить моего спасителя?
- Господин виконт, благодарю вас, - киваю ему благовоспитанно.
- Пустое, госпожа де ла Шуэтт.
