Темный голод - Кэтрин Диан

Рис отхлебнул молока и заметил:

— Неплохо.

Вэс наблюдал за Рисом через мраморную столешницу. Рис подмигнул ему. Вэс нахмурился.

— Бл*дь, тебя вообще ничего не смущает, да, — Вэс произнёс это ровным голосом, а вовсе не как вопрос. Это было суждение.

Рис наблюдал за мужчиной поверх своего стакана, пока делал глоток, затем слизнул молоко с верхней губы в явно сексуальной насмешке, просто чтобы подразнить парня.

— Да, — ответил Рис.

Вэс нахмурился ещё больше и взял один из бокалов, делая глоток водки. Он, очевидно, принял беспечность Риса за чистую монету, но Нокс знал, что это не так. Рис был совершенно не в себе из-за того, что произошло.

В последние несколько месяцев вампиры начали исчезать. Что не было чем-то необычным, учитывая столь сильное присутствие демонов в Портидже. Но одна из этих вампиров, Мэг, была женщиной, которую Рис знал и, вероятно, с которой он спал. Мэг появилась позже, смертельно раненная. Перед тем, как умереть на руках у Риса, она рассказала о демоническом лорде, удерживающем вампиров в плену, и о неизвестном агенте ВОА, помогающем ему.

И когда «Тишь» раскрыла личность этого агента? Это оказался Маркус, ещё один бывший сексуальный партнёр Риса.

А потом они узнали, что Маркус не понимал, во что ввязался, благодаря таинственному наркотику, который использовал демонический лорд.

И когда у Маркуса случился момент осознания? Он покончил с собой. На глазах у Риса. Когда Рис попытался остановить его.

После этого Рис ушёл в самоволку, как он обычно делал, когда просто не мог справиться с ситуацией. И он всё ещё не мог. Рис вытащил себя из той ямы, в которой оказался, только для того, чтобы помочь Ноксу.

Нокс знал это. В другое время он бы сосредоточился на своём брате. Но не сейчас.

С Рисом всё будет в порядке. Он всегда был в порядке.

— Ты должен понять, — сказал Вэс, ставя свой стакан, — что Ана не в лучшем положении. Она… — Вэс закрыл глаза, как будто переживая боль и, очевидно, не желая раскрывать что-то слишком личное.

Вэс пытался защитить свою кузину. Нокс это понимал. Уважал. И не то чтобы ему было всё равно. Конечно, ему не всё равно, бл*дь. Ана тоже была пленницей. И это не нормально.

— Прости, — сказал Нокс, понимая, что слова были неуместны, что они предназначались даже не для самого Вэса.

Вэс нахмурился, тоже всё это понимая.

— Послушай, если Ана не хочет говорить со мной, она уж точно не будет говорить с тобой.

Нокс не собирался этого отрицать. Он знал, как женщины реагируют на него, как они отстраняются, замыкаются, становятся настороженными.

Он видел это — чувствовал это — тысячу раз.

Был и другой вариант. Это означало обратиться с этим к комудари, но особого выбора не было. Кроме того, всё прошло гораздо лучше, чем могло бы быть. Вэс всё ещё дышал. И, казалось, сдался. (Да, это произошло благодаря вмешательству Риса, но всё же).

— Что, если я знаю кое-кого, с кем она могла бы поговорить?

Глава 2

Клэр приподнялась с мокрой от пота постели, когда открылась дверь. Это сразу же вызвало у неё раздражение.

Она чувствовала себя нехорошо. Ей было слишком жарко. Всё болело, от зубов до живота и ног. Она хотела, чтобы её оставили в покое.

Где-то в глубине души она понимала, что находится в опасности.

До того, как её привезли сюда, она провела много дней (она понятия не имела, сколько именно) в качестве заключённой в другом доме. Этот дом был полон существ, которые не являлись людьми. Её товарищи по заключению были…

Клыкастыми.

Именно так она думала о них, хотя и знала, как это называется. Хотя её мать использовала это слово достаточно часто.

Её похититель был кем-то другим. Она не знала, кем именно, но каким-то образом… он был ещё хуже.

Большую часть времени он держал её в подвальной камере, с другими заключёнными в соседних камерах. Однажды она проснулась в роскошной спальне, одетая в шёлковую комбинацию вместо униформы из закусочной «Бетти». Тогда она впервые встретила своего похитителя не-человека.

Он был дёрганым, двигался отрывисто. Его улыбка была фальшивой, натянутой и ужасной. Несмотря на его прекрасный костюм и красивое лицо, она абсолютно точно знала, что он не человек.

Он бесконечно фотографировал её, то щёлкая фотоаппаратом, когда она съёживалась на кровати, то усаживая в большое кожаное кресло.

Единственной другой частью этого дома, которую она видела, был бальный зал, где её заставили стоять на пьедестале, как статую, в то время как десятки не-людей расхаживали вокруг в смокингах и пили шампанское. По крайней мере, она предположила, что это шампанское, потому что шампанское было дорогим, и они пили его так, словно оно было дорогим. Но она не могла знать наверняка. Она пробовала только вино из коробок, и оно ей не понравилось.

Один из этих не-людей, клыкастый, забрал её с пьедестала. Возможно, он купил её. Она не была уверена.

Он привёл её сюда, в эту спальню со скруглёнными каменными стенами и большой кроватью. Ещё одна роскошная спальня. После прибытия Клэр почти не сдвигалась со своего потного места, но у неё сложилось впечатление, что комната была в розовых и белых тонах и обставлена богато украшенной мебелью.

Комната принцессы.

Это заставляло её чувствовать себя спящей красавицей. Только Клэр на самом деле не спала, и она не была красивой, особенно сейчас. От неё плохо пахло, и волосы у неё были отвратительные.

Она не знала, как долго пробыла здесь. Возможно, прошёл день. Возможно, прошла неделя.

Она знала, что иногда вела себя шумно. Это на неё не похоже. Она всегда вела себя тихо. Ей не нравилось, когда на неё обращали внимание.

Но она слышала собственные стоны. Она также ловила себя на том, что тоже рыдает.

Её тело казалось… неправильным. Как будто оно принадлежало не ей.

И теперь кто-то был здесь, чтобы беспокоить её.

«Уходи», — прорычала она про себя.

Клыкастая женщина включила свет. Клэр завизжала и зажмурила веки, когда яркий свет от потолочного светильника обжёг ей глаза. Она закрыла голову рукой.

— Вставай, — приказала клыкастая. — Хозяин позвал тебя.

Даже несмотря на жар и её ужасное настроение, эти слова заставили страх пронзить сердце Клэр. Клыкастый, который увёл её с вечеринки, не причинил ей вреда, пока нет, но она не хотела его видеть.

Она не хотела никого видеть.

Разве они не понимали, что она больна? Зачем кому-то понадобилось её видеть? Вот такой?

Услышав шаги, Клэр