Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
Но даже голос не дрогнул, когда магистр продолжил лекцию. Ну да, все правильно: если у кого-то не все дома, лучше этого кого-то не выводить ни за порог, ни из себя.
Лекция закончилась спокойно. Адепты, ни о чем не подозревая, начали собираться и постепенно выходить, а инистый наблюдал за ними. И в то же время я почти физически ощущала на себе его взгляд. Думаю, заторопись я со всеми покинуть аудиторию, Брандир нашел бы способ меня остановить. Но я не спешила. Мне самой нужно было во что бы то ни стало с ним объясниться. И не только ради собственной безопасности. Что-то такое, исключительно эмоционально-противоречивое, что составляло глубинную часть женской сути, та ведьминка, сумасшедшинка буквально требовала, чтобы инистый больше не смотрел на меня так. С восхищением, удивлением, даже иронией – можно и даже нужно. Но не как на ненормальную, пусть я такой в его глазах и была.
Хотя мужика можно понять: то эта странная девица с крыши едва не сигает, то о беременности заявляет, то носы кусает, то какую-то ересь на листе черкает… Скажем так, поступки не самые адекватные.
И почему у меня все не как у нормальных людей, а исключительно через… нижнюю чакру! И она опустится еще глубже, если не исправить ситуацию немедленно. Так что я не стала дожидаться фразы-просьбы, а по сути приказа остаться, и подошла к Брандиру сама со словами:
– Думаю, мне стоит объясниться.
– Да неужели? – иронично протянул инистый, приподняв изогнутую бровь.
При этом он смотрел на меня, но я не сомневалась: этот маг прекрасно видел и то, что происходит позади одной адептки. И, судя по всему, аудиторию как раз покинули последние первокурсники. Иначе Нидоуз не позволил бы себе проявить эмоции.
Я мимоходом отметила, как расслабились широкие напряженные мужские плечи. Но уже по опыту знала: эта самая расслабленность обманчива. Как у снежного барса, который вроде и вальяжен, а через долю секунды – уже атакует. Знаем, проходили (и проехались тоже) на крыше. Так что я не обольщалась, а наоборот, приготовилась к беседе.
Только отчего-то все заготовленные слова в стройной оправдательной речи вдруг куда-то исчезли. Вот почему так?!
Рядом с этим молодым, седым, сдержанным и холодным, точно мороз на изломе зимы, магом я ощущала непонятное что-то… словно статическое напряжение, которого вроде и не чувствуешь, пока не коснешься какой-нибудь ситуации. Как сейчас. И я просто не представляла, что с этим самым напряжением мне делать!
– Думаю, вы, профессор, озадачены моими записями. Знаю, они выглядят странно, так что ты мог подумать, что это записки сумасшедшей, – начала я сбивчиво, то «выкая», то «тыкая»: мозг думал об оправдании, и на то, чтобы определиться, как обращаться, его, похоже, уже не хватало, так что вышло коряво и сбивчиво. «Тамара, какого тлена?!» – мысленно обругала я себя за эти жалкие дипломатические потуги и, выдохнув, решительно добавила: – Но это не так! Я могу даже вам все прочесть от и до, слово в слово всю лекцию. Я просто записывала за вами по принципу «как можно короче»… И у меня для некоторых слов есть пиктограммы, а для некоторых – сокращения из других языков.
– Поверь мне, Кимерина, я повидал много записей, ими меня не удивишь. Но тебе, не скрою, удалось. Только если хочешь успевать все записывать, попробуй все же стенографию… Однако конспекты волнуют меня куда меньше, чем поведение самих адептов, – сдержанно отозвался инистый.
– Если ты про нос, – я наконец определилась: на «вы» мне Брандира называть совсем не нравится, – то этот рыжий первым начал. Не стоило намекать на взятку и постель, дескать, словно просто так я не могла попасть к боевым магам. А отвечать магией на оскорбления запрещено уставом. Что еще может в моем случае сделать девушка, чтобы деморализовать противника?
– Что может? Как минимум – не поддаваться на провокацию.
Услышав это, я вспыхнула. Ну да, одному отмороженному инистому легко говорить о самоконтроле. У него-то вон его сколько – хоть взаймы бери. А у меня характер. И воспитание. И папины гены! Обоих отцов: в родном мире мне тоже в наследство досталась горячая кровь, а во вспыльчивости барона я прошлой ночью убедилась. И моя шея – тоже.
– А как максимум? – выпалила я. Ну надо же знать границы, за которые переходить?
– Максимум – это ударить сырой силой, – отчеканил маг.
Я про себя хмыкнула: надо же, даже с эльфом устав академии не нарушила. Впрочем, вслух произнесла иное:
– Просто удар рыжего не испугал бы. Да и никого из одногруппников тоже. А вот стерву – ее уже как минимум опасаются. А чокнутую стерву – тем более. Так что я решила быть двинутой и двинуть как следует одному типу. Каждый защищается, как может…
– А твой доспех и оружие, значит, безумие? – сам не слишком-то и веря собственным словам, уточнил Брандир.
– Что-то вроде того, – с вызовом ответила я, вскинув голову.
Мне ответил взгляд, полный подозрения.
«Я знаю, что ты хитришь, но пока не пойму, в чем именно», – словно говорил он.
«Даже не пытайся понять», – без слов ответила я.
«Еще посмотрим!» – прочла я в темных глазах пепельного.
Это был вызов. Не прикрытый эльфийской дипломатией, пропитанной интригами и фальшью. Сейчас показалось, что на меня из мрака на долю мига посмотрел дракон. Настоящий. Сильный. Свирепый. Не привыкший проигрывать и пасовать. Глянул на меня своими золотыми всполохами сквозь вертикальные прорези мрака.
Это длилось какую-то сотую долю мига, за которую кто-то украл из аудитории весь воздух, заменив его разрядами электричества.
Последнее я буквально ощущала кончиками пальцев. Или это была магия? Только вовне ничего не происходило. А кровь бурлила, будто в нее влилась Вильда. Только не смертельно-холодная, а кипящая, будто лава.
Это было странное даже не чувство, а… сила. Та самая, с которой можно прожить жизнь по-настоящему. Ярко. Открыто. Полно…
И тут же наваждение схлынуло, оставляя опустошение. Я на миг прикрыла глаза, чтобы свыкнуться с ним, и услышала шумный мужской вдох. А когда вновь посмотрела на инистого, то увидела лишь привычную темноту его глаз, которая взирала на меня с холодом и недоверием.
Сглотнула, собираясь попрощаться, раз все, что требовалось, сказала и промолчала, о чем нужно, и поняла, как же сложно произнести хоть слово.
На помощь пришел Брандир:
– Кимерина, на сегодня ты свободна. И в следующий раз постарайся действовать не сразу на поражение. Носы адептам еще нужны.
Я на это лишь кивнула. Отчего-то
