Эсперанса - Наталья Шемет
За что вообще любят? У нее не было ответа на этот вопрос. Она любила его — просто так, за то, что он — это он, со всеми недостатками. Никогда не хотела бы, чтобы он изменился. Он не любил ее — несмотря на то, что она, все говорили, и умна, и красива… и хороша во всех отношениях, и могла бы составить счастье любому мужчине — у нее тоже были поклонники… что его, в общем, мало волновало.
А она, наивная, думала, что рано или поздно он остепенится и все у них будет, как у всех. Семья, дом, дети…
Нет, не будет. Если б можно было взять — и написать счастливый конец собственной жизни, написать, красиво закончить, не пошло и банально, мол, жили они долго и счастливо, а — изысканно и в то же время так по-простому, радостно… нет, не получается. Не книжка — жизнь.
А пускай бы пошло и банально! Пускай! Мол, именно долго и счастливо. Так нет же. И так не выйдет.
Невдалеке послышался тихий плеск. Женщина невольно отвлеклась, оживилась. «Дельфины», — подумала она. Вот бы подплыли поближе!
Чудо какое эти существа! Пару дней назад они видели в дельфинарии выступление. Красивые… умные. С ними была возможность и поплавать, и поиграть — он, конечно, не упустил шанс. Она — не решилась. Мало ли! Все же… дикие… хоть и дрессированные. Сейчас… сейчас бы с удовольствием потрогала мокрую кожу — ей же тогда так хотелось! Эх…
Женщина поднялась, выпрямилась, вглядываясь в темноту и силясь разглядеть морских красавцев с блестящими спинами — на них обязательно должен упасть отблеск яркой, невероятно яркой полной луны, отражаясь серебром, и морской синью, и чернотой ночи.
Нет, не видно. А всплеск слышится ближе, и вот уже мелькнул хвост… не дельфина… да нет же, не дельфина, нет!
В нескольких метрах от берега из воды показалась женская голова… мокрые длинные светлые волосы, тонкие руки, легкий взмах… русалка подплыла к камням и остановилась, легко скользя в воде вверх-вниз, удерживалась в воде так, что видны были отливающие серебром плечи.
— Мамочки мои, — только и прошептала женщина. — Мамочки…
Она хотела рвануть прочь, да только ноги словно к камням приросли. Бывает же так — вот оно, оказывается, как!.. Не пошевелиться.
Русалка заговорила, голос ее был тих и нежен:
— Не бойся! Я не причиню тебе вреда. Ты первая пришла сюда. Не уходи.
Через пару минут женщина обрела способность говорить. Губы плохо слушались, но любопытство взяло верх.
— Ты… не бред? Не бред, да? Кто ты?
— Русалка, — просто ответила та.
— Из сказки? Андерсена?
— Нет, не из сказки. Просто русалка. А ты? Что ты тут делаешь, не спится?
— Не спится. Мне… ужасно одиноко, — неожиданно для самой себя призналась женщина.
— Он не любит тебя, да?
Женщина смотрела на русалку во все глаза — сон не сон, но страх почему-то ушел, осталось спокойствие и ощущение правильности происходящего. Странно так… Ночь была томной, вязкой — обволакивающей. Тихий плеск волн успокаивал, убаюкивал, и мягкий взгляд русалки был добрым.
Женщина иногда кому-нибудь о нем рассказывала. Так хотелось, так хотелось — до искусанных губ, только… все без толку… сделать ничего было нельзя — просто хотелось поговорить хоть с кем-нибудь — о нем. Вот, и сейчас тоже…
— Нет, не любит. Никогда не любил.
— Обычная история, — кивнула головой русалка. И добавила с тихой грустью:-Мой избранник тоже не любил меня.
— Принц?
— Да нет же, — покачала головой русалка. — Принцы встречаются чаще всего в сказках. Мой любимый был простой рыбак.
— И что?
— И ничего. Ему нравилось быть со мной — это же интересно. Ну и, наверное… интерес был отчасти профессиональным. Только в жены он выбрал другую, — в голосе русалки послышалась горечь. — Зачем ему полурыба-полуженщина. Ни семьи не создать, ни детей… мастерство кому передать, лодку?…
— Лодку?…
— Ну да, давно ж было. Тогда на этом месте был простой рыбацкий поселок — о таких домах люди даже снов не видали. Сейчас все иначе. Но… ты поймешь. Мне дорого это место — памятью. Памятью о любви.
— Расскажи мне, — женщина вдруг физически почувствовала волну исходящей печали от русалки — и печаль словно перемешалась с ее собственной, стала одна на двоих. Такая сильная — совершенно невозможная. Казалось, ее можно в руки взять.
Печаль.
— Да нечего рассказывать, — русалка пожала плечами, чуть колыхнулись распластавшиеся по поверхности волосы. — Мне казалось, что он меня любит. Как и тебе… много времени мы провели вместе, очень много. Как и вы, да? Чуть ли не каждую ночь. Чуть ли не каждый день встречались — а если он выходил в море, то я все время была рядом. Помогала ему с уловом, хоть это было… отчасти предательством моего народа…
— И ты не пробовала жить на суше? Никак нельзя было сделать так, чтобы у тебя появились ноги?
— Ну что ты. Волшебство не всесильно. Так только в сказках бывает.
Русалка замолчала. Грусть в ее глазах плескалась, словно море. Тихо, ласково и безнадежно. Вечно.
— Что же было дальше?
— А потом он женился. Просто женился. Даже не сказал мне. Я услышала, что на берегу веселятся, вечером — и увидела, как они совершают обряд поклонения морю — вдвоем… он и его уже жена. Такие счастливые…
— Так просто? Не может быть… — женщина на мгновенье позабыла о своих собственных горестях. — Но… ты очень красива!
— Что с того, — грустно улыбнулась русалка. — Ты тоже очень красива. Разве это что-то значит?
Эти слова кольнули больно. Да, она красива — всегда была, и будет еще долго, наверное… но и правда, без толку. Любят же не за внешнюю красоту, и даже не за ум, и не за какие-то особые заслуги. Просто любят — или нет… и будь ты хоть трижды мисс Мира, если нет в сердце того, другого человека к тебе любви — ее и не будет никогда, скорее всего… ничем не заслужить. Как ни пытайся, как ни старайся.
Бедная русалка — ее было очень жаль. Полурыба — фантастическое, сказочное существо — и в то же время не сказочное, такое простое — с такими же, как у нее самой, чувствами, горестями… и с любовью…
— И ты? Что было дальше?
— Что я… я бы хотела утопиться — если бы могла. Правда, могла бы выброситься на сушу. Но… умереть не хватило сил — тогда я и его забыла бы.
— Но
