Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок - Елена Кутукова
— Это возможно? — прошептала я, еле слышно.
— Я не верю, — дрожащим голосом ответила Кияра. — Не могло такого быть… Не могло…
В её словах звучала такая отчаянная уверенность, будто она пыталась убедить не только меня, но и саму себя, и весь мир: этого просто не могло произойти. Я её понимала. Будто опора, которая ещё вчера казалась нерушимой, вдруг исчезла. Хотелось разрыдаться, смять это холодное письмо, разорвать его на кусочки — будто так можно что-то изменить.
Но оставалась ещё непрочитанная часть письма. Я боялась — вдруг там ещё одна потеря, ещё одна боль? Я и с этой новостью не знала, что делать. Что будет с приютом? С детьми? Кто позаботится о них? Казалось, никому, кроме нас, нет до этого дела.
А, может быть, этим займётся сын ведьмы? Я даже не знала, есть ли у него желание, силы, право.
Оказалось, Радана оставила завещание. Оно было написано буквально накануне. Всё своё имущество она передавала женщине по имени Джорджиана Рауз.
Только спустя несколько секунд до меня дошло: это ведь я. В голове не укладывалось — какая-то нелепость, бессмыслица.
Я почувствовала, как взгляд Кияры буквально сверлит меня. Алия тоже не сводила с меня глаз: в её взгляде смешались злость и боль. Мне даже показалось — или это только моё воображение? — что и Кияра смотрит на меня с недобрым подозрением. Я бы тоже удивилась, если бы чужой человек, едва появившийся в доме, вдруг стал наследницей всего. Тем более — тем, кого видели всего два раза в жизни.
— Почему ты? — не выдержала Алия. В её голосе звенела обида. — Почему не Кияра?
— Я не знаю, — выдохнула я, ощущая, как пересохло во рту.
Я понимала: Алия могла бы спросить и о себе. Она старше, она знает о приюте гораздо больше меня.
— Может, это связано с магией, — неуверенно предположила я, надеясь, что хоть это объяснит ситуацию.
Алия только резко фыркнула.
— А ты много знаешь о магии? — спросила Кияра.
В её голосе звучала надежда — будто если я вдруг окажусь настоящей ведьмой, всё встанет на свои места.
— Тогда всё логично, — чуть тише добавила она. — Радана завещала дом тебе. Значит, ты сможешь продолжить её дело?
Она умолкла, давая мне возможность ответить.
— Я мало знаю о магии, — честно призналась я. — Но кое-какой дар у меня есть, и кое-что я умею.
Мой голос, наверное, звучал увереннее, чем я себя чувствовала. Я заметила разочарование на лицах обеих женщин — и понимала их, ведь то же разочарование сейчас жгло и меня изнутри.
— А ещё ты вполне можешь продать этот дом и уехать куда угодно, — холодно бросила Алия. — В конце концов, кто тебе эти дети? Кому они вообще нужны?
Я увидела, как Кияра вздрогнула. Неужели она и вправду думает, что я могу бросить их?
— Одного из этих детей я сама сюда привела, и нас обеих Радана приняла, — твёрдо сказала я. — Я никого не собираюсь бросать.
Я не была уверена, что Алия мне поверила. Но, по крайней мере, она больше не спорила.
— Я тоже в шоке, как и вы, — продолжила я, стараясь говорить чётко. — Но сейчас нам нужно собраться, подумать, как рассказать детям, и сделать всё, чтобы приют продолжал жить. А потом — разобраться, что же на самом деле случилось с Раданой.
Кияра, всё ещё сжимая письмо, вдруг заговорила глухим голосом:
— В завещании Радана написала, что тебе надо передать кое-какие слова…
— Какие? — спросила я, чувствуя, как сердце сжимается в тревожном ожидании.
Кто знает, какими могут быть эти слова. Лично мне ужасно хотелось получить хоть какие-то ответы — понять, что происходит, что делать дальше. Может быть, мне бы пригодился совет: как вести себя или просто поддержка, взгляд со стороны. А лучше всего — конкретная, подробная инструкция, где расписано по шагам: «Сделай раз, два, три — и всё наладится».
— Она просила беречь детей. Приложить все силы, чтобы их защитить, — коротко ответила Кияра, но в её голосе, обычно спокойном и невозмутимом, я уловила слабую дрожь.
Я задумчиво провела пальцами по столу, размышляя: неужели кому-то действительно могло прийти в голову причинить вред этим детям? Или, может быть, кто-то уже пытался это сделать? В памяти всплывали тревожные истории, слышанные ещё в детстве, о похищениях и нападениях.
— Кто-нибудь пытался похищать детей? Или нападал на них? — спросила я, осторожно выбирая слова, чтобы не напугать собеседниц ещё сильнее.
Кияра медленно покачала головой. Алия тихо вздохнула и опустила взгляд, будто вспоминая что-то тяжёлое.
— Нет, никогда ничего подобного не было, — наконец ответила Алия, её голос звучал почти шёпотом. — На самом деле, они никому не нужны, кроме нас...
В этих словах были и усталость, и горечь.
— Только однажды кто-то спросил про Тишу, — добавила она после короткой паузы.
Имя не отозвалось в моей памяти. Я ещё слишком мало знала обитателей приюта, не успела толком познакомиться с каждым.
— Она у нас настоящая красавица, — грустно улыбнулась Алия, и в этой улыбке сквозили и гордость, и тревога. — Но хозяйке дома удовольствий хватило узнать, откуда она, чтобы тут же потерять всякий интерес. Слава всем богам — иначе всё могло бы закончиться гораздо хуже.
— Действительно, к лучшему, — тихо согласилась я, чувствуя лёгкое облегчение, но и тревогу: а что, если в следующий раз повезёт меньше?
Я мысленно поклялась себе, что сделаю всё возможное, чтобы дети, доверенные мне, были в безопасности, чтобы никто не смог причинить им вред. Я не только обязана была защитить их — я хотела, чтобы у каждого из них был шанс на счастливую жизнь, неважно, как долго мне придётся к этому идти. Пусть я пока не знала, с чего начать — главное, не сдаваться, а действовать шаг за шагом.
— Я слышала, что дети шепчутся между собой... Будто бы кто-то из них мог бы пригодиться на ингредиенты для зелий, — осторожно озвучила я самую мерзкую мысль, которая мучила меня со дня приезда.
Говорить это было отвратительно. Даже думать об этом — словно прикасаться к чему-то липкому и тёмному.
— Раньше считали, что части тела оборотня,
