Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок - Елена Кутукова

Я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, когда вдруг услышала знакомый звон — шкатулка на столе вновь завибрировала. В этот раз никто не спешил к ней, поэтому я сама встала и подошла к шкатулке. Держа в руках тяжёлую крышку, я почувствовала, как в груди сжалось — словно сейчас, открыв её, я получу весть, которая изменит всё.

— В ближайшие дни меня ждут в мэрии для оформления документов, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — А ещё... нужно будет заняться организацией похорон.

Кияра и Алия переглянулись, и вдруг обе всхлипнули — тихо, почти незаметно, но я услышала, как в комнате стало ещё тише, будто даже стены сопереживали нашему горю.

— Надо будет сказать детям, — выдохнула Кияра, теребя край рукава. — Только не представляю, как они это переживут. Думаю, они уже что-то чувствуют, но боятся спросить.

— Думаю, лучше чуть позже им сообщить, — осторожно предложила я. — Сейчас я бы предпочла занять их чем-нибудь, чтобы и им, и нам было проще подумать, собраться.

Я кивнула — действительно, мне тоже нужно было время, чтобы всё обдумать, придумать, как завоевать доверие этих детей. Когда-то я мечтала о большой семье, о доме, полном смеха и радости, а теперь у меня — почти два десятка детей, каждый из которых ждал от меня поддержки и защиты.

Я не могла позволить, чтобы в доме началась паника.

— Чем их занять? — спросила Алия, вытирая глаза.

— Уборкой в комнатах, — слабо улыбнулась я. — Кто лучше всех справится — получит награду. Это и отвлечёт, и подбодрит их.

— А что за награда? — с любопытством спросила Кияра.

— Расскажу позже, — улыбнулась я, решив пока сохранить интригу.

Только мы собрались выйти из кабинета, как в дверях появилась Брунгильда. Она выглядела разъярённой: щёки пылали, ноздри раздувались, руки были сцеплены на груди, а взгляд тяжёлым, испытующим.

Как бы я к ней ни относилась, она была частью этого приюта, и теперь — моим подчинённым. Я не имела права скрывать правду.

Я собралась с мыслями, глубоко вдохнула и объявила:

— С прискорбием сообщаю, что Раданы больше нет...

Брунгильда открыла рот, но, кажется, слова застряли у неё в горле. Я продолжила, стараясь, чтобы голос не дрожал:

— Но она назначила наследницу.

— И кто же это? — голос Брунгильды дрогнул. — Надеюсь, кто-нибудь сильный и опытный? Может, та ведьма, что живёт на западных землях?

— Нет, наследница — прямо перед тобой. Это я, госпожа Рауз. Новая хозяйка приюта.

Брунгильда сначала замерла, будто не веря своим ушам, а затем вдруг расхохоталась. Смех её прозвучал резко, в нём чувствовалась начинающаяся истерика.

— Ты? Малявка? — с насмешкой бросила она, едва отдышавшись. Её глаза сузились, а губы искривились в презрительной усмешке. — Что ж, тогда я умываю руки. Для сильной ведьмы я бы готовила с радостью, а здесь мне больше нечего делать.

Я почувствовала, как внутри поднимается холодная волна — не страха, а решимости. Я не собиралась позволять ей унижать меня или детей.

— Что ж, я не буду вас задерживать. У меня нет желания с вами работать, — твёрдо произнесла я, стараясь, чтобы в голосе не дрогнула ни одна нотка неуверенности.

Да, нам был нужен повар, особенно сейчас, когда забот и так невпроворот, но просить Брунгильду остаться я не собиралась. С её отношением к детям нам действительно не по пути.

— Даже умолять не будешь? Уговаривать? — с деланным удивлением спросила она, хотя в голосе её уже не было ни капли надежды, только злорадство. Теперь она была не поварихой, а чужаком.

— Не буду, — спокойно ответила я, глядя ей прямо в глаза. — Я не собираюсь никого держать насильно.

Лучше уж самой встать к плите, чем терпеть рядом человека, который презирает окружающих.

— Не волнуйся, никого и не придётся. Я такую славу пущу, что сюда никто и не придёт, — с угрозой усмехнулась Брунгильда, скрестив руки на груди.

— И получите за это наказание за клевету, — холодно бросила я, не опуская взгляда.

— Но так нельзя... — попыталась было возразить Алия, пристально глядя на кухарку, словно надеясь её образумить. Но Брунгильда только раздражённо отмахнулась:

— Вы тоже скоро сбежите. Точнее, ты сбежишь, — обратилась она к ней. — Кияру с её странностями вряд ли куда возьмут, а ты, Алия, рано или поздно найдёшь себе нормальную работу. Кстати, могу кое-кого порекомендовать, если надумаешь.

— Нет, спасибо, — твёрдо ответила Алия. Она выпрямилась, и в её голосе прозвучало достоинство.

— Ну и дура, — буркнула Брунгильда и, не оглядываясь, вышла, громко хлопнув дверью.

Вот и всё. Первый человек, который решил уйти от меня. В груди неприятно кольнуло — не потому, что я её теряла, а потому, что впереди маячила новая, очень реальная проблема: нам остро не хватало рук, а тем более — повара. В доме было слишком много людей, чтобы справляться без помощи на кухне.

— Найдём кого-нибудь другого, — вздохнула я, пытаясь приободриться. — Кто из вас умеет готовить?

— Я, — отозвалась Алия, собравшись с духом. — Скажу детям заняться уборкой, а пока приготовлю что-нибудь на обед.

— Проверь, пожалуйста, и наши запасы, — попросила я. — Нам нужно составить список необходимых покупок.

— Конечно, — кивнула Алия, быстро вытирая слёзы.

— Кияра, присмотри, пожалуйста, за детьми, — попросила я свою вторую помощницу. Та выглядела встревоженной, но согласно кивнула.

Женщины разошлись, и в кабинете повисла тяжёлая, вязкая тишина. Она давила на плечи. Захотелось закричать, хлопнуть дверью, разорвать эту паузу, но я сдержалась. Сделала глубокий вдох, выпрямила спину и попыталась сосредоточиться на делах.

В этот момент на столе снова зазвенела шкатулка — не один, а целых два раза подряд. Я вздрогнула, вынырнув из своих мыслей, и поспешила открыть её. Внутри лежали два письма: одно адресовано Алии, другое — Радане. Сердце неприятно сжалось, будто предчувствуя беду. Я вскрыла письмо для Раданы — и узнала, что у одной из родственниц Алии серьёзно ухудшилось здоровье, и её срочно просят приехать, чтобы помочь.