Брачная афера, или Целительница в бегах - Татьяна Юрьевна Серганова
Ну и ладно. Зато по пути я обнаружила булочную, молочную лавку и мясную. Вспомнив о том, что так и не позавтракала, я заглянула в каждую и приобрела бутылку молока, полкругляша колбасы и ароматную булку, очень мягкую и теплую.
И снова меня провожали любопытными взглядами, настороженно улыбались мне и желали доброго утра, но не задавали ни единого вопроса.
«Интересно…».
Вскоре показалась лечебница. Здание, в котором она располагалась, мало чем отличалось от остальных: каменное, двухэтажное, с небольшими окнами и старым, давно нуждавшемся в покраске, крыльцом. Над ним висела табличка с надписью 'Лечебница. Форт 33’на белом фоне.
Мое новое рабочее место, по крайней мере, на следующие два года.
Глава 9
Поднявшись на крыльцо, я подошла к железной двери, которая когда-то давно была окрашена в синий цвет, до этого, судя по отвалившимся кускам, в зеленый, а еще раньше в белый. Я даже войти не успела, как стала свидетельницей небольшого скандала.
— А я говор-р-р-рю дай! — низким хриплым голосом требовал мужчина.
Учитывая длинные паузы между словосочетаниями и слегка невнятную речь, он был либо пьян, либо очень болен. Я почему-то не сомневалась в первом варианте.
— А я говорю не дам! — громко и весьма раздраженно ответила обладательница высокого и немного пронзительного голоса.
— Ты не имеешь… пр-пр-р-р-рава мне отказывать!
— Кто? Я? — насмешливо отозвалась она и грозно добавила: — Еще как имею. И отказываю!
— Я буду жаловаться.
— Вперед! Дверь вон там! Жалуйся, кому хочешь! Хоть на большую землю лети! Как у тебя только язык не отсох говорить мне такое!
Поняв, что угрозы не действуют, проситель решил зайти с другой стороны.
— Ну, Бусечка, — забормотал он, — ну, солнышко, ну в последний раз, а?
— Ты мне это уже в сотый раз обещаешь, — пока еще держала оборону женщина. Хотя грозных ноток в ее тоне поубавилось, так что план просителя явно работал.
— В этот р-р-р-раз все, чесслово! Бусечка, ну дай, а? — заискивающий голос стал еще на пару тонов ниже.
— Не дам.
— Ну пож-ж-ж-жалуйста… умираю, Бусечка, — всхлипнул он.
— Не умрешь, — устало заметила она, окончательно успокаиваясь.
— Бес-бес-с-с-с… бессырдо… — коварное слово никак не желало выговариваться правильно, и после нескольких попыток мужчина сдался: — … злая, в общем, ты, Бусечка. Я к тебе всем сердцем, а ты?
— Сердцем, как же… знаю я твое сердце. Тут и речи о нем нету. И что тебе надо, тоже знаю. Так что хватит! Уходи. Чтоб глаза мои тебя не видели! Ишь ты… повадился, жених. И веник свой забери!
«Похоже, самое время зайти, а то так и за подслушиванием поймают».
Я схватилась за ручку и дернула дверь на себя. Сделала шаг вперед и остановилась, наткнувшись на две пары удивленных глаз.
Парочка спорщиков смотрелась крайне занимательно.
Он был невысокого роста, круглый, словно мячик и абсолютно лысый, с большим носом и румяными щеками, в видавшем виды сером костюме в синюю клетку, который напрочь отказывался сходиться на его большом животе. В руках мужчина держал три тощих цветка с поникшими головками.
Она же — эффектная, статная, рослая, с высокий грудью, округлыми бедрами, которые не скрывал старенький белый халатик. Возраст определить было сложно, что-то около сорока, может, чуть больше. Светлые волосы собраны в толстую косу, с помощью множества шпилек уложенную корзинкой на голове. Из-под халатика выглядывала пестрая широкая юбка. На ногах были туфельки на небольшом каблучке.
— Здравствуйте, — произнесла я.
— Ой, здравствуйте, — широко улыбнулась женщина, выходя вперед и пытаясь своим телом загородить растерянного собеседника, который продолжал стоять, сжимая в руках поникшие цветы. — Вы же наша новая целительница?
— Миранда Хоуп. Можно просто Миранда.
— А я Бернадет Уилбон.
«Уилбон? Ага, та самая дама с настойками, о которой мне столько раз говорила Лима».
— До звания целительницы мне далеко, — продолжила она, стараясь аккуратно и максимально незаметно отпихнуть мужчину назад. — Академий не заканчивала, но отучилась в школе знахарок в Мангердии. В данный момент ввиду отсутствия более квалифицированного персонала занимаю должность заведующей лечебницей.
— И эту должность я у вас отбирать не планирую, — поспешно заверила я.
Не стоило начинать знакомство с коллегами угрозой подсиживания. Это могло плохо закончиться.
— Ну что вы, Миранда, я свое место знаю. Наоборот, мы все рады, что к нам наконец-то привезли специалиста. Господин Форест столько лет этого добивался. И вот, наконец, случилось чудо.
И тут подал голос мужчина, который отказывался понимать намеки и даже не пытался незаметно улизнуть, пока Уилбон отвлекала меня:
— Бернадет, ну я это… пойду.
Колобок выглянул из-за ее спины и выжидательно застыл. Сложно описать выражение, с которым она на него посмотрела, но дружелюбия я там не заметила ни капли.
— Это господин Катс. И он уже уходит.
— Я? — растеряно переспросил мужчина и тут же энергично закивал. — Да, ухожу.
От волнения он даже слегка протрезвел. Во всяком случае, язык перестал заплетаться.
— До свидания, господин Катс, — улыбнулась я, отступая чуть в сторону.
— До свидания, госпожа Уилбон, госпожа Хоуп, — раскланялся господин Катс и бочком попятился в сторону двери. — Хорошего вам дня! Всего доброго! Рад встрече!
Он все пятился и пятился и никак не мог мой уйти. А мы молча ждали. И вот наконец-то спасительная дверь. Господин Катс в последний раз раскланялся и сбежал.
— Что ж, — улыбнулась госпожа Уилбон, — давайте я вам все здесь покажу.
— Буду благодарна, — отозвалась я, осторожно осматриваясь.
Здание внутри было… обычным. Крашеные напополам стены: верх белый, нижняя часть зеленая. Полы коричневые, скрипучие. По левую сторону небольшие окна с широкими подоконниками. На них ни единого горшочка с цветами. По правую — ряд одинаковых белых дверей, на которых висели таблички: приемная, процедурная, прачечная, лекарственная, операционная номер один и так далее. Впереди виднелась лестница, которая вела на второй этаж.
— Лечебница у нас старенькая, мы как можем, стараемся поддержать порядок, но сами понимаете… не хватает ресурсов и рук, — пояснила она.
— Понимаю,
